Р  Е  Р  И  Х  О  В  Е  Д  Е  Н  И  Е
Портал
Культура
29 мар 2024, 10:38
УРАЛ: UTC + 5 часов


Исследования

 





М. МИРОНОВА, А. ПУЗИКОВ

24 Декабря 2022 г.

Тибетский этап центральноазиатской экспедиции Н. К. Рериха.

Легенды и реальность.



Гл. 4. Посещение Шамбалы или встреча с Далай-ламой?

25 апреля Кардашевский в своем дневнике отмечает:

«Завтра я опять становлюсь, как некогда, начальником каравана и ухожу с ним в далекий путь, согласно директивам Н.К.Р. В лагере появились какие-то люди, отличные от здешних туземцев. Это те, которые в неизвестном мне направлении поведут караван вождя. «Можно?» — у палатки он сам. Открываю полог шатра, и входит мой неожиданный дорогой гость. И это наша последняя беседа. «Теперь каждый идет по своему направлению, — говорит Н.К.Р. — … Вы знаете, как сообщаться с нами в случае необходимости, — и знаете, что не следует злоупотреблять этой возможностью».[4.1] [выделено авт.]

Упомянутые Кардашевским отличные от туземцев люди, пришедшие за Рерихами, могли быть людьми высокопоставленных чиновников Лхасы, т.к. передвигаться по Тибету иностранцам без сопровождения было не только запрещено, но и опасно. Кроме того, навстречу посольствам Далай-лама высылал своих провожатых. В этой связи необходимо отметить еще один важный факт. Экспедиция задержалась в Сага дзонге на целых четыре дня, это при том, что все задержки из-за неготовности караванных животных или недостатка провизии не превышали одного дня, максимум два дня в Шекар дзонге. Озвученная версия – отсутствие казначея дзонга, без которого невозможно было обеспечить караван вьючными животными, не очень убедительна. Но вполне можно допустить, что Рерихи дожидались людей из Лхасы.

Читаем в дневнике Рябинина от того же 25 апреля:

«Эта величайшая и могучая река — та грань, у которой все мы, европейцы, сопровождающие Н. К. и Е. И., должны с ними расстаться как с руководителями, ибо дальнейшего их пути не должны знать. Оба они полны энергии. Не вестник ли из Шамбалы будет сопровождать их? При расставании я горячо благодарил Н. К. и Е. И. за всю их заботу в пути, руководство, советы и доброе отношение. Не мог удержаться и спросил Н. К.:

— Была ли проблема переоценки Тибета для вас неожиданной? Ведь по некоторым данным можно было думать, что вы шли в Тибет хотя и с благими намерениями, но с полным внутренним осознанием его тяжкой действительности?

Н. К. как-то задумчиво улыбнулся, смотря вдаль, и ответил:

— Устремление — ладья Архатов».[4.2] [выделено авт.]

И так, Рябинин отмечает, что Рерихи полны энергии в преддверии каких-то новых важных событий. Это резко контрастирует с предыдущими пессимистическими оценками «тяжкой действительности» Тибета, что и побуждает его задать вопрос Николаю Рериху. Хотя при этом врач экспедиции усиленно намекает на то, что Рерихи отправились в Шамбалу, а не в Лхасу, прямой намек Кардашевского на возможность связаться с ними доказывает обратное. Связь могла осуществляться только через тибетских чиновников, которые были в курсе и контролировали передвижение Рерихов.

Но тогда возникает вопрос: зачем в вариантах, подготавливаемых к печати, были сохранены упоминания о расставании с Рерихами, если это по каким-то причинам скрывалось не только в публичных отчетах, но и в личных разговорах с сотрудниками? Здесь необходимо уточнить, что скрывался не сам факт отлучки Рерихов, как таковой, а конкретно отрицался только факт посещения Лхасы.

Дело в том, что из-за недостатка информации об отсутствии Рерихов на одном из участков пути, среди их сотрудников стала зарождаться легенда о посещении ими Шамбалы. У Рерихов были основания скрывать, как мы докажем на фактах далее, реальную цель своего отсутствия, но они при этом были не против укрепления таковой легенды. Во-первых, это было идеальным прикрытием того, что они скрывали, а во-вторых, поднимало к ним уважение и увеличивало их значимость в глазах сотрудников. Именно под воздействием данной легенды и была произведена редакция Рябининым и Кардашевским своих дневниковых записей о расставании. Спустя годы она приобрела форму достаточно устойчивой версии, в плену которой находится большинство исследователей.

Если мы обратимся к записям Елены Рерих, то никаких прямых или косвенных намеков на посещение Шамбалы в период отделения от основной экспедиции в них не найдем.

Даже если бы оно оставалось в тайне и не отмечалось, это невозможно было бы скрыть в характере самих записей, которые не претерпели существенных изменений и шли в обычном режиме. С другой стороны, специально скрывать посещение Шамбалы, если бы таковое было, и ограничиваться недосказанностью и намеками, для Рерихов не имело смысла. Наоборот, они всячески утверждали спутникам свою связь с Братством Шамбалы.

Из записей Елены Рерих:

[21 сентября 1927 г.] «Рад, что вы потрудились осмотреть знак второй зоны Нашей. Глубже на юго-запад (первый), и третья (зона) не ограничена по плоскогорью».[4.3]

[22 сентября 1927 г.]«Пусть спутники ваши знают вторую зону Шамбалы. Пусть подмечают дорожные знаки. Пусть сознают, что ради вас им показана реальная граница Шамбалы».[4.4]

Таким образом, Рерихи, пересекая границу Тибета, были уверены, что вступают на территорию Шамбалы и не скрывали это от своих спутников:

Рябинин:

[23 сентября 1927 г.] «Это место с пограничным природным знаком Цаган-обо еще ближе, чем вчера, к одному из районов «запретной зоны» Шамбалы, лежащей к северо-западу. Еще несколько дней - и мы будем у цели. Намеренно указываю это для людей с широким сознанием, так как, повторяю, понятие Шамбалы вполне реально, и место это имеет свое географическое положение на карте Тибета в области высоких гор, на высоте после 11.000 футов».[4.5]

Елене Ивановне даже обещан срок пребывания в Братстве.

[26 сентября 1927 г.] «Удумаю, чтоб Ур[усвати – Е. И. Рерих] осталась у Нас вместо трех лет – семь лет. Найду все сроки, достойных не оставим. Затем и привожу в Лх[асу] Люм[оу] и Рад[ну]».[4.6] [выделено авт.]

[27 сентября 1927.] «Теперь я мечтаю лишь об одном, как бы мне остаться в Бр[атстве] вместо трех лет – семь. Удумаю».[4.7]

Обратим внимание на это упоминание незримым руководителем Лхасы в связке с обителью Братства или Шамбалой. До задержки экспедиции на Чантанге, Лхаса рассматривалась, как минимум, частью Шамбалы или непосредственно связанной с ней. Еще в 1924 году Елена Ивановна записала:

[18 мая 1924 г.] «Поистине, Урусвати улавливает многие детали. […] Часто путник проезжает, не подозревая, но удивляясь поведению своего коня или верблюда. Животные поворачивают головы к безжизненным камням и даже пытаются повернуть туда, где как бы груды камней нагромождены. Некоторые даже видели надписи на стенах, но, конечно, приняли их за червоточины. Конечно, нежданный путник будет всегда отведен в сторону. Каждый что-то чует. Но житель пустыни привычен к голосам и огням пустыни. Если разрешить это напечатать, то ведь многие устремятся и покой Их будет нарушен? Не будет выдано, если даже вас не могут узнать здесь, то как же найдут? Давно говорят. Когда были в Лхасе, разве нашли что-нибудь?»[4.8] [выделено авт.]

На свои опасения о том, что многие устремятся в Шамбалу, если будут выданы приметы ее нахождения, Елена Ивановна получает ответ, смысл которого в том, что ряд европейцев уже были в Лхасе, включая и военное вторжение Англичан в 1904 году, и ничего не смогли найти[4.9]. В данном контексте Лхаса рассматривается как часть Шамбалы.

Во время долгого стояния на Чантанге планы уточняются:

[17 ноября 1927 г.] «Считаю, имеете право идти в сент[ябре], но можете добровольно отложить на следующий год. Заложив весь центр и закончив опыт. Опыт может быть в летнее время и будет записан. Впрочем, если Ур[усвати] хочет одна прийти к Нам на три года, то можно прислать проводника. Но считаю полезнее прийти на семь лет, положив основание центра, и, кроме того, за тридцать шестой год оформится Новая Страна. Еще есть время решить до прихода в Сикким, который план нравится».[4.10]

Таким образом, присоединение к Братству Шамбалы на этапе данной экспедиции уже не предполагается и планируется в двух вариантах: на сентябрь будущего года и после заложения центра знания на Гималаях. Но, может быть только посещение? Об этом нет никаких указаний. Более того, упоминания Шамбалы в беседах с Учителем, как географической реальности, возле которой они находятся, далее в записях не встречается до конца путешествия. Лишь крайне редкие упоминания в символическом контексте, как это было до начала пути.

К моменту выхода экспедиции из Нагчу в путь по Тибету, тема посещения ашрамов Братства полностью исчезла из «записей бесед».

Напомним, что изначальной целью миссии была Лхаса и встреча с Далай-ламой.

По общепринятой версии, озвученной самими Рерихами, им не разрешили посетить Лхасу. К концу ноября 1927-го года они осознали, что первоначальный план не выполним, и приняли решение идти обходным путем в Индию. 25 ноября Елена Ивановна записывает одобрение этого решения Учителем:

«Отец [Гаутама Будда] очень одобряет ваш отказ от Лх[асы]».[4.11]

А в записи от 3-го декабря подводится итог:

«Устремленному творцу предоставляется покрыть малое большим. Пример – можно заняться Пот[алой] и ламами, но можно покрыть ламаизм именем Будды и устремиться к месту трудов Первоучителя. Конечно, эта задача совершеннее, но лишь расширенное сознание приведет к ней. Так закаляется удача сужденных наследий. Истинно, хотящий малое, да получит. Распознающий великое, да примет его. Конечно, малый глаз предпочтёт Поталу, и лишь мужество устремит в заросли, где кончил Завет Благословенный. Посмотрим на Тиб[ет] как на чашу опорожнённую».[4.12]

Здесь мы видим прямое указание на то, что не только Лхаса, но и весь Тибет, более не связываются с высокими духовными понятиями и устремлениями. Образ Лхасы и дворца Далай-ламы Поталы теряет свою связь с образом Шамбалы.

Однако, всего через два дня, запись от 5-го декабря вновь возвращает Рерихов к идее посещения Лхасы:

«Ваше важное положение в Лх[асе] обеспечено, ибо народная молва уже укрепила великого посла Запада».[4.13]

Но что же произошло 5-го декабря 1927 года? Обратимся к дневникам других участников экспедиции:

Портнянин:

[5 декабря 1927 г.] «Майор […] сообщает, что губернаторами Нагчу получен выговор из Лхасы за неточность сведений о нас, т.к. содержание их писем не совпало с тем, что писал правительству генерал; и в заключение уверяет, что ответ правительства придет к нам не позже 2-3 дней. Положение, действительно, создалось довольно странное: цели Миссии давно отпали, сроки все истекли, […] а мы принуждены ожидать разрешения ехать в Лхасу!? В Лхасу, которая никому теперь не нужна!»[4.14].

Рябинин:

[5 декабря 1927 г.] «Около 3 ч. дня пришел майор, из разговоров с которым выяснилось, что теперь уже дня через три он ожидает ответа из Лхасы, советуя нам не отказываться от приглашения посетить Лхасу, так как, по слухам, для нас сделают в этом плане исключение. Спасибо и на этом, но мы теперь туда не собираемся. Теперь все задержки с ответом майор объясняет бестолковым отзывом о нас, данным с самого начала девашунгу губернаторами. Потом, когда было получено письмо генерала, все для лхасского правительства якобы стало ясно, и губернаторы получили нагоняй»[4.15].

Кардашевский:

[5 декабря 1927 г.] «Генерал же послал совершенно противоположный, очень лестный отзыв, и Далай-Лама поручил девашунгу, то есть парламенту, разобрать дело. Теперь все приведено в известность, и губернаторам будто бы грозит строгий выговор. […] Майор утверждает, что дня через три будет получено приглашение идти в Лхасу — на что ему отвечают, что в Лхасу мы совсем и не собираемся. Но майор говорит, что от такого приглашения нельзя отказываться и что оно явится исключением из правил ввиду того, что Н.К.Р. такой «великий» человек»[4.16]. [выделено авт.]

Таким образом, у Рерихов появилась новая возможность и надежда на положительный исход миссии. По причинам, о которых мы напишем далее, Юрий Рерих умалчивает об этом событии и запись от 5-го декабря в опубликованной им монографии отсутствует.

На волне новых надежд 7-го декабря Елена Рерих записывает буквально прямое указание:

«Напишем, переходя границу Тиб[ета], приблизительно так: «Великий Лама, пришедший с гор, сказал нам: «Перед великим временем Майтрейи пусть будет дана Т[ибету] возможность укрепить и очистить великое Учение Благословенного Будды. Как указано в пророчествах, придете от Запада и принесете знак достоинства, приношения и новое единение Учения. Если Лх[аса] примет знак испытания, то время Майтрейи не минует Т[ибет]. Но если единение с верующими Запада будет отвергнуто, то каждая тягость ваша падет на главу Т[ибета] и потеряет Т[ибет] свободу и чистоту Учения. Пусть исполнятся пророчества! Сказанное так же верно, как под камнем Гума лежит пророчество Великой Шамбалы! […] Пусть засияет новый поток Учения!»[4.17]

С этого момента Шамбала более не упоминается как одна из целей путешествия. Рерихи воспринимают себя ее посланцами, носителями «очищенного великого Учения Благословенного Будды».

Именно эта духовная миссия определяла их дальнейшие действия. Ситуация с задержкой каравана продолжала оставаться крайне тяжелой, время шло, события разворачивались противоречиво, но идеальная «высота» миссии и характер Рерихов не позволили им отступать, не использовав все имеющееся шансы.

12 января 1928 г. Елена Рерих записала:

«(Ночью слышала, что губернатору нужно отдать оставшийся кусок шелка). … Конечно, это не из подарков Д[алай-]Л[аме], но из подарков ламам».[4.18]

И так, подарки, предназначенные Далай-ламе, все еще сохранялись для него.

Далее запись от 23 февраля 1928г.:

«Уже можно определить ваш успех в Т[ибете], именно сейчас полагается действительное отделение буддизма от ламаизма – это неотъемлемо от вас».[4.19]

Эта запись может быть понята по-разному. С одной стороны, учитывая похожие по смыслу записи в самом конце экспедиции, понятие «успех» относилось к любому исходу миссии, даже к ее полному провалу, что, в конечном итоге и произошло. С другой стороны, запись настраивает на «успех» миссии, которая еще не завершена. Учитывая характер Николая Рериха, мы должны признать, что он вряд ли отказался бы от духовных побуждений, непременно настраивающих его на идеально-положительный успех всех своих начинаний. Сдаваться в недоигранной партии было не в его духе.

На первоначальный запрет, наложенный тибетскими властями на посещение Лхасы и Центрального Тибета, указывают в дневниках все участники экспедиции. Однако они отмечают, что уже с января и, особенно в феврале, губернаторы Нагчу неоднократно намекают на возможность экспедиции двигаться через Лхасу по кратчайшему пути.

Юрий Рерих:

«В полдень следующего дня [27.02.1928 г.] губернаторы снова попросили меня прийти к ним. Было получено письмо из Лхасы, в котором сообщалось, что правительство намеревается начать расследование причин нашей задержки и гибели нашего каравана. […]

[…] Утром [28.02.1928 г.] я снова пошел повидать кхан-пона и сказал ему, что если яки не прибудут на следующий день, мы вынуждены будем отправиться через Дам ла [в Лхасу]. Губернатор ответил, что он не имеет полномочий позволить нам идти этим путем, но, в то же время, у него нет средств запретить нам это сделать. Мы могли бы идти, если бы захотели, но он не мог снабдить нас вьючными животными, и нам пришлось бы нанимать животных у частных лиц. Он посоветовал мне идти одному, так как в этом случае он оказал бы мне некоторую помощь на пути в Лхасу. Я ответил ему, что нам лучше оставить часть нашего багажа позади и отправиться с несколькими вьючными мулами, поскольку экспедиция не может быть разделена».[4.20] [выделено авт.]

Рябинин:

[28 февраля 1928 г.] «Губернаторы» хотят, чтобы мы шли в Лхасу.[…]

[…]«Губернаторы» известили лхаское правительство, что если до 1-го марта майор не доставит яков, то мы идем на Лхасу. Конечно, этот путь ближе, и «губернаторы», видимо, очень хотят этого, так как думают, что все случившееся будет улажено самим лхаским правительством, и они останутся в стороне. Но мы опасаемся по прибытии в Лхасу еще какой-нибудь очередной задержки и потери времени. «Губернаторы» почему-то уже давно поторопились оповестить всех, что мы едем теперь на Лхасу».[4.21] [выделено авт.]

Эта неожиданная сговорчивость губернаторов могла основываться на каких-то новых распоряжениях из Лхасы, но, скорее всего, причина была в ином, что вполне ясно отмечает Кардашевский:

[8 января 1928 г.] «Н. К. Р. считает, что посещение Лхасы — только вопрос той или другой суммы долларов.[4.22]

[22 февраля 1928 г.] «И за все время не было случая, чтобы не только было бы не заплачено за каждую мелочь, но не было случая, чтобы человек, так или иначе соприкасавшийся с Н. К. Р. и его экспедицией, не получил бы денежного подарка».[4.23]

Но Кардашевский также отмечает, что по словам Николая Рериха, Лхаса к этому времени перестала его интересовать:

[7 января 1928 г.] «Н. К. Р. совершенно исключает, по особым соображениям, этот таинственный, а, в сущности, очень малоинтересный город».[4.24]

[22 марта 1928 г.] «Между прочим, касаюсь вопроса о посещении нами Лхасы, которая от нас так близко, и войти в которую не представило бы особой трудности... и ставлю вопрос, желательно ли побывать там, или Лхаса вообще не входит в план нашего движения. И Н. К. Р. говорит так: «Вы же сами знаете, что Лхаса ничего из себя не представляет, кроме свалки нечистот в прямом и, особенно, переносном смысле, и должна быть очищена даже по тибетскому пророчеству. Ведь все, что нас наполняет и влечет, — находится далеко за пределами Лхасы, и те Лики, к которым мы обращаемся, никогда Лхасы не посещали».[4.25]

Таким образом, новый план по посещению Лхасы по каким-то причинам скрывался от сотрудников и держался в тайне.

Официально для окружного пути экспедиции в Индию Правительством Тибета был обещан специальный паспорт, не только дающий право экспедиции нанимать вьючных животных по местным ценам, но обязывающий местных старшин предоставлять транспорт. Более того, плата за транспорт обеспечивалась расписками, согласно которым Николай Рерих должен был выслать деньги министерству Тибета уже после прихода в Индию и получения денежного перевода из Америки.

Юрий Рерих:

[28 февраля 1928 г.] «Мы спросили кхан-по, когда он ожидает получить наши паспорта из Лхасы. Он ответил, что нам не следует беспокоиться, поскольку требуется длительное время на получение документа из Лхасы, особенно если требуется личное одобрение Его Святейшества. Дело должно сначала быть представлено Государственному Совету, или Ка-ша, потом Национальному Собранию, или Тшонг-ду, затем Ик-тшангу, или министерству Суда. Из Ик-тшанга дело направляется Далай-ламе, который решает все вопросы международного значения. В том случае, если наши паспорта не прибудут вовремя, нам будет позволено продолжить путь с временным паспортом, выданным губернаторами Нагчу, а лхаский паспорт будет выслан в Намру или Шенца».[4.26]

Паспорт из Лхасы на проход и обеспечение экспедиции достиг ее только к концу марта в Шенца дзонге.

Юрий Рерих:

«28 марта.[…] вскоре состоялся визит двух чиновников. […] и сообщили, что паспорт, с указанием нашего дальнейшего маршрута, получен из Лхасы. Втайне мы надеялись пойти одним из многих горных путей через Трансгималаи на юг от Шенца дзонга. Теперь, когда маршрут был четко указан в документе, нам предстояло следовать окружным путем, который, однако, обещает быть очень познавательным. В паспорте был обозначен маршрут: Шенца дзонг – Сага дзонг – Шекар дзонг – Кампа дзонг – Сикким. Последним тибетским пограничным форпостом на границе с Сиккимом указан Кампа дзонг, от которого нам, вероятно, предстоит идти через Лачен в Гангток».[4.27]

Но что еще мог привезти из Лхасы вместе с паспортом посыльный?

В дневниках Рябинина и Кардашевского отмечается, что Рерихи заранее извещали их о скором расставании, начиная с конца марта 1928 года. Из этого следует, что у последних могла быть договоренность с тибетскими чиновниками о другом маршруте, отличном от основного состава экспедиции.

Обратимся к записям участников экспедиции.

Кардашевский:

[21 марта 1928 г.] «Вечером Н. К. Р. заходит ко мне в палатку и, поговорив, с улыбкой добавляет: «Значит, скоро расстанемся». Но где? И когда»?[4.28]

[13 апреля 1928 г.] «Небольшим переходом передвигаемся к перевалу, за которым находится Сага дзонг, от него уже близко до Брамапутры. Чувствую, что где-то скоро придется расстаться с Е. И. и Н. К. Р.. Такими необычными стоят они передо мной в ореоле, отделившем их от остальных людей, которых я когда-либо встречал в жизни. «Каждый идет по своему поручению, — говорит мне Н. К. Р. — Пройдут сроки, и опять мы встретимся».[4.29] [выделено авт.]

[15 апреля 1928 г.] «Сегодня в пути Н. К. Р. подозвал меня и сказал то, что я уже чувствовал и знал. Наша разлука близка».[4.30] [выделено авт.]

Рябинин:

[30 марта 1928 г.] «Идем пока ладакско-непальской дорогой на запад до Чогчу, где оставим ладакскую дорогу справа и пойдем на юго-запад по большой непальской дороге в направлении к границам Непала. Уже теперь чувствуется, что для Н. К. грядут какие-то события, и, может быть, нам придется вскоре расстаться... У него для нас бывает все неожиданно...».[4.31] [выделено авт.]

[11апреля 1928 г.] «Н. К. уже теперь подводит итог своим впечатлениям о Тибете и заготавливает телеграмму президенту Североамериканских Соединенных Штатов, а также письмо Буддийскому центру в Нью-Йорке. О своих планах на будущее он умалчивает, но чувствуется, что вскоре наше путешествие закончится, и Н. К. и Е. И. пойдут особым путем, каравану же придется вернуться разными дорогами домой. Где это случится, — не знаю, но, во всяком случае, наши пути могут разойтись не раньше Брамапутры».[4.32] [выделено авт.]

Так, начиная с конца марта, Рерихи настраивали своих спутников на близкую разлуку, что говорит о уже имеющемся у них плане отделения от каравана.

В ходе предшествовавших этому переговоров Рерихам советовали писать письма лицам, близким к Далай-ламе: Дорингу-кушо[4.33], Ладен-ла[4.34] и Царонгу-Шапе[4.35]. С Дорингом-кушо и Ладен-ла Рерихи познакомились еще во время пребывания в Дарджиллинге в 1924 году.

Далай-лама с интересом относился к иноземцам, которые серьезно и основательно подходили к Учению великого Будды, и, обнаружив у них значительный багаж знаний, рад был разъяснить трудные места Учения.[4.36]

Вполне вероятно, что информация о «миссии западных буддистов» с большой задержкой, но, все же, дошла до него. Трудно предположить, что Далай-лама, ознакомившись с посланием Главы «миссии западных буддистов», отказался бы от личной, пусть и не официальной, встречи с ним. Предупреждение англичан о том, что Рерих является русским большевиком, исключало вариант официального приема. В этих условиях могла состояться только неофициальная встреча с Далай-ламой, не как главой государства, а как высшим духовным лицом буддизма исключительно по вопросам веры. Рерихам могли сообщить место, где их встретят провожатые от Далай-ламы и примерные сроки посещения Лхасы.

15 апреля Елена Рерих записывает указание Учителя:

«Напишите в Америку: «Учитель, как всегда, предложил нам два плана: один – легкий, другой – более обширный и трудный. Предпочесть трудный план – значит исполнить внутреннее желание Учителя. Потому спасение Учения Будды и заложение Города Знания на Гималаях будет выполнением воли Владык».[4.37]

Это означало, что возможность для выполнения «трудного плана», предполагающего «спасение Учения Будды» сохранялась, и Николай Константинович не мог его не выбрать, для чего они должны были выполнить свою миссию в Лхасе, несмотря на то, что шанс положительного исхода был слишком мал. Этим и объясняется последующее разделение экспедиции.

Но почему тогда во всех разговорах с сотрудниками Рерихи утверждают о ненужности посещения Лхасы? Вполне возможно, что условие сохранения встречи в тайне было условием самого Далай-ламы, вынужденного балансировать между духовными и светскими обязанностями главы государства.

Внимательно исследуя записи сеансов бесед с Учителем, мы можем заметить момент перелома в планах миссии[4.38] по «спасению Учения Будды». После неоднократно повторяющихся заверений о непременном успехе миссии, в записи от 5 мая 1928 г. читаем:

«Конечно, Учитель знает о печальной судьбе Тибета. Не забудем, что Наша школа в Кампа дзонге была прекращена ламами. Теперь же ламы не осознали Нашу весть. Пора показать сущность ламства. Можно ожидать смятения в среде лам. Пусть Ф[Фуяма – Н. К. Рерих] орден Будды Побеждающего возложит на Майтрейю в Гуме. […] Имею еще показать подробности Тибета, но прошу видеть их совершенно спокойно. Все они волновать не могут, ибо ваш проход необычно удачен. Никто не прошел этим путем из Урги. Могу назвать это кесаревым сечением ламаизма для спасения зерна Будды».[4.39]

Итак, Далай-лама не принял орден, и «спасение Учения Будды», что предполагало реформирование религии Тибета с глобальными социальными процессами, превращается в «спасение зерна Будды», предоставив Тибет своей «печальной» участи.

Вполне логично предположить, что 5-го мая или непосредственно перед ним произошло нечто, что явно указало на провал миссии. К этому дню Рерихи вполне могли добраться до Лхасы за 9 дней от момента отклонения от официального маршрута. До возвращения в основной караван оставалось еще 11 дней.

В любом случае, фактом остается то, что вручить орден «Будды Побеждающего» Далай-ламе Рерихам не удалось, и они были вынуждены перейти ко второй части своей миссии – «заложению Города Знания на Гималаях», для чего продолжили свой путь в Индию.

Факт переправы Рерихов в Чаксаме уже в мае, а не с основным караваном экспедиции в апреле, подтверждает и оговорка Николая Рериха: «В мае вода еще не полностью поднялась. Линия воды на берегах показывает, на какую высоту поднимается река в июне из-за таяния снега и дождей».[4.40] [выделено авт.]

Возможно, неудача миссии побудила Рерихов оставить этот эпизод путешествия в тайне не только для официальных отчетов, но и для близких сотрудников на все последующие годы. В этой связи интересен еще один факт. В оригинальной тетради записей Елены Рерих, хранящейся в МРФГМВ, в уже упомянутой нами выше записи от 27 сентября, касающейся Лхасы, видим, что название столицы Тибета тщательно стерто[4.41], иллюстрация 20.

Фрагмент записи Е. И. Рерих от 27 сентября 1928 г. Архив МРФГМВ.
Ил. 20. Фрагмент записи Е. И. Рерих от 27 сентября 1928 г. Архив МРФГМВ.

В то же время, в другой оригинальной копии, хранящейся в Амхерст колледже, США, присутствует сокращенное «Лх.»[4.42], иллюстрация 21.

Фрагмент записи Е. И. Рерих от 27 сентября 1928 г. Амхерст колледж.
Ил. 21. Фрагмент записи Е. И. Рерих от 27 сентября 1928 г. Амхерст колледж.

Таким образом, Юрию Рериху, отсутствующему на участке пути основной экспедиции после 25 апреля, пришлось в своем описании делать компиляцию из записей других участников. Это делало невозможным публикацию оригинальных дневников после этой даты. Более того, публикация дневников участников предполагала именно описание экспедиции Рерихов, которая для них завершилась на Брамапутре, а дальнейшее движение без Рерихов представляло лишь путь домой.

Вполне логично предположить, что та часть дневников, в которых описывался путь экспедиции после ее разделения, была передана Рерихам сразу после окончания экспедиции. Другая же часть осталась у авторов для самостоятельной подготовки к печати и присылке по почте. Этот подготовленный и присланный позже вариант и сохранился в архиве Рерихов.

В дополнение стоит обратить внимание еще на один показательный факт. В уже упомянутой статье Портнягина, опубликованной в 1934 году, детально и красочно описан маршрут экспедиции до Нагчу, менее подробно – от Нагчу до Брамапутры, и всего один абзац посвящен пути от Брамапутры до Кампа дзонга[4.43]. Далее в описании пути из Кампы в Сикким вновь появляются подробности и краски. Можем предположить наличие неких договоренностей между Рерихами и Портнягиным, которые не позволяли ему детально описывать участок пути, на котором первые отсутствовали. При этом статья содержит некоторые важные нюансы и оценки событий, выпадающие из контекста их описания самими Рерихами.

Тщательное знакомство с архивными материалами английской разведки позволяет не удивляться тому, что это посещение Рерихами Лхасы осталось тайной и для нее. Разведка получала информацию из Лхасы исключительно через полковника Бейли, который сам получал ее от информаторов-тибетцев в правительстве Лхасы. Эта информация была достаточно скудной и поступала нерегулярно. К тому же у Далай-ламы были свои люди для организации неофициальной встречи, и правительство, скорее всего, было не в курсе. Да и само отношение английской разведки к Рерихам не предполагало какого-либо тщательного исследования их действий в Тибете. После прихода экспедиции в Индию, английские власти были озабочены тем, чтобы негативный общественный резонанс, поднятый возмущениями Рериха по поводу действий властей Тибета в отношении экспедиции, не отбросил тень и на них.

‹‹‹ назад: оглавление / ‹‹‹ гл.3 / далее: гл.5 ›››




Ссылки к главе 4.

[4.1] – Н. Декроа. С экспедицией Н. К. Рериха по Центральной Азии. — 2-е изд., дополн. — СПб .: Аюрведа Пресс, 2000. — 360 с.: ил. Стр. 315. // Рукопись - Архив МНРНЙ. Стр. 210.

[4.2] – К. Н. Рябинин. Развенчанный Тибет. ― Магнитогорск: "Амрита-Урал", 1996. ― 740 с. ISBN: 5-86667-025-9. Стр. 672. // Рукопись - Архив МРФГМВ. Документы Центрально-Азиатской экспедиции. ед. хр. 48. Рябинин Константин Николаевич. Дневник Центрально-Азиатской экспедиции «Развенчанный Тибет». (Часть рукописи с записями после 7 августа 1927 г. в архиве отсутствует, местонахождение неизвестно. На момент публикации рукопись была в распоряжении А. М. Кадакина.)

[4.3] – Архив МРФГМВ. Записи бесед с Учителем. [Серия «Учение»] Тетрадь 11 (Монголия, Урга - Тибет.) Стр. 240.

[4.4] – Там же. Стр. 240-241.

[4.5] – К. Н. Рябинин. Развенчанный Тибет. ― Магнитогорск: "Амрита-Урал", 1996. ― 740 с. ISBN: 5-86667-025-9. Стр. 672. // Рукопись - Архив МРФГМВ. Документы Центрально-Азиатской экспедиции. ед. хр. 48. Рябинин Константин Николаевич. Дневник Центрально-Азиатской экспедиции «Развенчанный Тибет». (Часть рукописи с записями после 7 августа 1927 г. в архиве отсутствует, местонахождение неизвестно. На момент публикации рукопись была в распоряжении А. М. Кадакина.)

[4.6] – Архив МРФГМВ. Записи бесед с Учителем. [Серия «Учение»] Тетрадь 11 (Монголия, Урга - Тибет.) Стр. 243.

[4.7] – Там же. Стр. 244.

[4.8] – Архив МРФГМВ. Записи бесед с Учителем. [Серия «Учение»] Тетрадь 4. Разворот стр. 86.

[4.9] – Фразу «Когда были в Лхасе, разве нашли что-нибудь?» некоторые исследователи (см. В.А. Росов. Твердыня Тибета. Посещал ли Рерих заповеданную Лхасу? «Золотая палитра» №2(9) 2013. Стр. 49,51.) относят к самим Рерихам, якобы имевшим возможность посетить Лхасу в 1924 г. Однако, в 1924-м году при нахождении в Даржилинге у Рерихов объективно не было возможности на посещение Лхасы, на что понадобилось бы не менее трех недель специального тайного путешествия с незаконным пересечением границы Тибета, которое скрыть от английских и тибетских властей было бы невозможно. С другой стороны, фраза предваряется словами: «Давно говорят», что аналогично, в данном контексте, исключает ее отношение к Рерихам. Наиболее логично отнести эту фразу к вторжению Англичан в Тибет в 1904 году в связке со сказанным ранее в «Письмах Махатм»: «Если мы желаем чтобы кто-либо узнал нас, то этот человек найдет нас у самых границ. Те же, кто восстановили против себя Чоханов, как это сделал он, те не найдут нас, даже если бы они пошли на Лхассу с целой армией». LETTER No. 100. – THE MAHATMA LETTERS To A. P. SINNETT from THE MAHATMAS M. & K. H. Transcribed, Compiled, and with an Introduction by A. T. BARKER T. FISHER UNWIN LTD LONDON: ADELPHI TERRACE, 1923. Стр. 438.

[4.10] – Архив МРФГМВ. Записи бесед с Учителем. [Серия «Учение»] Тетрадь 11 (Монголия, Урга - Тибет.) Стр. 270.

[4.11] – Архив МРФГМВ. Записи бесед с Учителем. [серия «Учение»] Тетрадь 12 (Тибет, Чу Нарген - Нагчу). Стр. 6.

[4.12] – Там же. Стр. 10-11.

[4.13] – Там же. Стр. 13.

[4.14] – П. К. Портнягин. Современный Тибет. Миссия Николая Рериха. Экспедиционный дневник, 1927-28 гг. Ариаварта № 2. Санкт-Петербург, 1998. Стр. 59. // Рукопись - Архив МРФГМВ, Документы Центрально-Азиатской экспедиции. ед. хр. 45. Дневник Павла Константиновича Портнягина - участника Центрально-Азиатской экспедиции за 1927-1928 гг. Стр. 68. (Часть рукописи с записями после 5 марта 1928 г. в архиве отсутствует, местонахождение неизвестно. На момент подготовки к публикации находилась в распоряжении А. М. Кадакина.)

[4.15] – К. Н. Рябинин. Развенчанный Тибет. ― Магнитогорск: "Амрита-Урал", 1996. ― 740 с. ISBN: 5-86667-025-9. Стр. 436. // Рукопись - Архив МРФГМВ. Документы Центрально-Азиатской экспедиции. ед. хр. 48. Рябинин Константин Николаевич. Дневник Центрально-Азиатской экспедиции «Развенчанный Тибет». (Часть рукописи с записями после 7 августа 1927 г. в архиве отсутствует, местонахождение неизвестно. На момент публикации рукопись была в распоряжении А. М. Кадакина.)

[4.16] – Н. Декроа. С экспедицией Н. К. Рериха по Центральной Азии. — 2-е изд., дополн. — СПб .: Аюрведа Пресс, 2000. — 360 с.: ил. Стр. 182. // Рукопись - Архив МНРНЙ. Стр. 130.

[4.17] – Там же. Стр. 13-14.

[4.18] – Там же. Стр. 38. Фраза в скобках отсутствует, но добавлена рукой ЕИ в другом экземпляре дневника: Архив Амхерст колледжа. Записи Е. И. Рерих. Тетрадь 25, запись от 12-го января, нумерация страниц отсутствует.

[4.19] – Там же. Стр. 70 (37).

[4.20]G. Roerich. TRAILS TO INMOST ASIA: FIVE YEARS OF EXPLORATION WITH THE ROERICH CENTRAL ASIAN EXPEDITION. New Haven: Yale University Press, 1931. Стр. 395.

[4.21] – К. Н. Рябинин. Развенчанный Тибет. ― Магнитогорск: "Амрита-Урал", 1996. ― 740 с. ISBN: 5-86667-025-9. Стр. 585-586. // Рукопись - Архив МРФГМВ. Документы Центрально-Азиатской экспедиции. ед. хр. 48. Рябинин Константин Николаевич. Дневник Центрально-Азиатской экспедиции «Развенчанный Тибет». (Часть рукописи с записями после 7 августа 1927 г. в архиве отсутствует, местонахождение неизвестно. На момент публикации рукопись была в распоряжении А. М. Кадакина.)

[4.22] – Н. Декроа. С экспедицией Н. К. Рериха по Центральной Азии. — 2-е изд., дополн. — СПб .: Аюрведа Пресс, 2000. — 360 с.: ил. Стр. 196. // Рукопись - Архив МНРНЙ. Стр. 139.

[4.23] – Там же. Стр. 232. // Стр. 161.

[4.24] – Там же. Стр. 196. // Стр. 138.

[4.25] – Там же. Стр. 269-270. // Стр. 183.

[4.26]G. Roerich. TRAILS TO INMOST ASIA: FIVE YEARS OF EXPLORATION WITH THE ROERICH CENTRAL ASIAN EXPEDITION. New Haven: Yale University Press, 1931. Стр. 397.

[4.27] – Там же. Стр. 422.

[4.28] – Н. Декроа. С экспедицией Н. К. Рериха по Центральной Азии. — 2-е изд., дополн. — СПб .: Аюрведа Пресс, 2000. — 360 с.: ил. Стр. 268. // Рукопись - Архив МНРНЙ. Стр. 182.

[4.29] – Там же. Стр. 199.

[4.30] – Там же. Стр. 201.

[4.31] – К. Н. Рябинин. Развенчанный Тибет. ― Магнитогорск: "Амрита-Урал", 1996. ― 740 с. ISBN: 5-86667-025-9. Стр. 638. // Рукопись - Архив МРФГМВ. Документы Центрально-Азиатской экспедиции. ед. хр. 48. Рябинин Константин Николаевич. Дневник Центрально-Азиатской экспедиции «Развенчанный Тибет». (Часть рукописи с записями после 7 августа 1927 г. в архиве отсутствует, местонахождение неизвестно. На момент публикации рукопись была в распоряжении А. М. Кадакина.)

[4.32] – Там же. Стр. 648-649.

[4.33] – См. ссылки к гл.1, [1.21].

[4.34] – См. ссылки к гл.1, [1.51].

[4.35] – Царонг Шапе (наст имя Namgang Dazang Damdu, 1888–1959), выдающийся политический деятель, доверенный Далай-ламы 13, главнокомандующий армией и старший министр кашага в 1924 году, а после 1933 года глава Тибетского монетного двора и оружейной палаты; проектировщик моста Чаксам. Был известен своими прогрессивными взглядами. Посетил Талай Пхо бранг, где жили Рерихи в Дарджилинге, во время отсутствия Н. К. Рериха в декабре 1924 года вместе с Ладен-ла. Юрий Рерих провел их вокруг виллы, но в дом их не пригласили, поэтому, со старшими Рерихами не был знаком лично. См. письмо Е. И. Рерих сыну Святославу от 18-20.12. 1924. Архив МНРНЙ, ед. хр. 201291. Стр. 2.

[4.36] – А. Д. Дэвид-Ниль А. Мистики и маги Тибета. – Ростов на Дону: МП «Журналист», 1991, - 256 с. Стр. 6-8.

[4.37] – Архив МРФГМВ. Записи бесед с Учителем. [серия «Учение»] Тетрадь 12 (Тибет, Чу Нарген - Нагчу). Стр. 57.

[4.38] – Д. Н. Попов, М. Ю. Миронова. Визит Н. К. Рериха в Лхасу. К продолжению исследования вопроса // Международная научно-практическая конференция «Рериховское наследие». Труды конференции. Т. XIV. СПб.: Издание СПбГМИСР, 2015. Стр. 359.

[4.39] – Архив МРФГМВ. Записи бесед с Учителем. [серия «Учение»] Тетрадь 13 (Брахмапутра - Дарджилинг). Стр. 13.

[4.40]N. Roerich. ALTAI-HIMALAYA. A TRAVEL DIARY. New York: F.A. Stokes Co., 1929. Стр. 377.

[4.41] – Архив МРФГМВ. Записи бесед с Учителем. [Серия «Учение»] Тетрадь 11 (Монголия, Урга - Тибет.) Стр. 244.

[4.42] – Архив Амхерст колледжа. Записи Е. И. Рерих. Тетрадь 25, запись от 12-го января, нумерация страниц отсутствует.

[4.43] – П. К. Портнягин. По Центральной Азии. Очерк. Дальневосточный сборник «Врата», Шанхай, 1934, – с. 140-160. Стр. 159.




‹‹‹ оглавление / гл.1 / ‹гл.2 / гл.3 / гл.4 / гл.5 / гл.6 ›››


««

П
У
Б
Л
И
К
А
Ц
И
И

««

Ваше имя:     Н А П И Ш И Т Е     В А Ш     К О М М Е Н Т А Р И Й :
Если Вы не робот, Напишите название месяца следующего после осени без мягкого знака.:
 

К О М М Е Н Т А Р И И
 



cron


Сейчас посетителей в разделе : 0