КАРТА САЙТА
Портал "Культура"
"Искание новых путей - самый необходимый вопрос.
При необычности условий будущего
невозможно будет пройти старыми путями..."
Учение Живой Этики
НА ГЛАВНУЮ (меню) Новое на сайте                         

П Е Р С О Н А Л Ь Н Ы Е    С Т Р А Н И Ц Ы     П У З И К О В А    А Н Д Р Е Я    П А В Л О В И Ч А
  Об авторе
          Наука:
  Квантовая психология
          Искусство:
  Творческая студия
  Живопись
  Проза
          Путешествия:
  Горный Алтай
  
  Форумы

Горный Алтай, Фоторассказы

Вокруг Белухи, 2008
Фото-рассказ

Маршрут:
Тюнгур — вверх по реке Кучерле — Кучерлинское озеро — вверх по реке Кони-Айры — водопад Кони-Айры — ледник Кони-Айры — перевал Восточно-Капчальский (1Б) — ледник Восточно-Капчальский — перевал Сыпучий (1Б) — вниз по реке Капчал — вверх по реке Катунь — Южное подножие Белухи — ледник Геблера — перевал Кучерявый (1Б) — Казахстан — спуск к реке Белая Берель — подъем по реке Белая Берель — Ледник Берельский — Верхний лагерь — спуск к реке Малая Кокколь — вверх по реке Малая Кокколь — перевал Коккольский (1Б) — снова Россия — ледник Куркуре — озеро и ледник перед перевалом Веселый — перевал Веселый (1Б) — ледник Менсу — ледник перед перевалом Дружба — Перевал Дружба (1Б) — Спуск к Аккемскому леденику — северное подножие Белухи — озеро Аккемское — вниз по реке Аккем — перевал Кузу-Як — Кучерла — Тюнгур
Часть 1 ,Часть 2 , Часть 3 , Часть 4
Продолжение >>>

Часть 3



         Утро просто великолепно. Небо чистое и прозрачное. Снега Белухи уже сверкают в лучах восходящего солнца, а далеко внизу еще спят ледники в едва заметной голубоватой дымке.
         Белуха от меня точно на севере, а с востока надо мной возвышается хребет, еще закрывающий солнце – граница российской земли, за которым начинается Казахстан. На хребте явно выделяется глубокая зазубрина, в которой как иглы торчат вертикально вверх острые камни. У меня нет сомнений, что это и есть перевал «Кучерявый», обозначенный на карте как 1Б сложности. Наличие в таком месте и на такой высоте столь «простого» по сложности перевала довольно удивительно. Но самое главное, не требуется спускаться вниз, сбрасывать уже набранную высоту. Путь на перевал начинается прямо от места моей стоянки, вверх и вверх. Еще вчера, я заметил, что солнце, падая под определенным углом, обозначает наличие прохода между скалами в месте предполагаемого перевала, и это укрепило мою уверенность, что я не ошибся. С этого момента начинается мой путь исключительно по карте и интуиции, по местам, в которых я еще не бывал, и надо было быть готовым к любым сюрпризам.
         Это десятый день пути, и я уже начинаю привыкать к своему «голодному» существованию и полному отсутствию желания что-либо есть. Тащить бесполезные продукты вверх не хочется, и я провожу очередную ревизию. Шоколад, козинаки, крупы, растительное масло – всего около двух килограмм отбираю в сторону. Это все мне явно не понадобится. Упаковываю шоколадки с козинаками в плотно закрывающуюся пластиковую коробку, в которой первые дни пути держал сливочное масло. Вместе с крупами в плотно закрытых пакетиках, укладываю все это в ковш из тонкой нержавейки, и плотно накрываю такой же миской. Эта посуда мне так же уже не нужна. Сверху оборачиваю пластиковыми пакетами и, положив все это на большой валун вместе с бутылочкой растительного масла, придавливаю пирамидкой из тяжелых камней. Пищухи и мыши не смогут добраться до этих продуктов, и, возможно, они когда-нибудь кому-нибудь пригодятся.
         Собираю вещи и начинаю подъем.
Внимание привлекает удивительная композиция из камней, словно здесь поработал дизайнер-профессионал, и среди хаоса камней создал ритм и гармонию сочетаний.
         Перевал, казавшийся так близко, приближается очень медленно. Под ним открывается достаточно большой ледник. Это очень кстати, так как воды я с собой не беру, подъем затягивается, а солнце начинает сильно пригревать.
Необходимо слегка отдохнуть, заодно делаю прощальный снимок на фоне южной стороны Белухи.
         Непосредственно к перевалу можно подняться по перпендикулярному отрогу хребта, вдоль которого я и двигаюсь, а можно с ледника, по осыпи. Я выбираю второй путь. По леднику двигаться намного быстрее, чем прыгать по камням хребта, к тому же осыпь выглядит легко проходимой, да и неизвестно, не окажется ли непроходимая пропасть в конце хребта, перед перевалом.
         Наконец я у края осыпи. Она оказалась гораздо круче, чем выглядела издалека, и по существу ее нижняя часть является не столько осыпью, сколько ледяным склоном, покрытым сверху сползающими камнями и известковой пылью. Я начинаю догадываться, что выбрал не самый лучший путь, но возвращаться назад и искать возможность подъема на хребет, путь по которому я ранее проигнорировал, не хочется. Я начинаю карабкаться, с трудом находя возможность метр за метром преодолевать эту осыпь, стараясь не нарушать равновесие больших глыб, держащихся буквально «на честном слове».
         Это очень странное место, все вокруг торчит остриями точно вверх, напоминая острые металлические опилки, выстроившиеся вдоль магнитных линий. Справа, на огромном пьедестале возносится вверх статуя то ли монаха, то ли женщины, выполненная в лучших традициях авангардизма, удивительно созданная природой.
Фигура с сокрытым ликом и сложенными молитвенно руками устремлена к Белухе.
         С трудом преодолев три четверти подъема, я, наконец, уже сверху, четко вижу правильную тропу, которая подходит сюда по примыкающему хребту. Если бы я пошел по нему, мне не пришлось бы так долго карабкаться по этой противной осыпи. Но все это уже позади, и последняя четверть подъема заметно менее сложная.
         Последний рывок, и я на перевале. Узкая щель между скалами закончилась, и передо мной открывается новый горный пейзаж, уже казахстанской части алтайских гор. Ледник с этой стороны подходит к самому перевалу, и спуск обещает быть несложным. Вдали хорошо видна река Большая Кокколь. Несмотря на расстояние, превышающее пять километров, на ее берегу просматриваются синие крыши домиков Нижнего Лагеря – главной туристической базы этого района. Говорят, что на месте этого лагеря, в послевоенные годы находились бараки с осужденными, которые здесь что-то добывали. Сверяю видимый сверху пейзаж с картой и стараюсь максимально точно вычислить свой дальнейший путь. Единственное что мне известно, это то, что мне необходимо каким-то образом пройти к перевалу «Коккольский», который находится над левым истоком Малой Кокколи, впадающей в Большую Кокколь слева. Но прежде мне еще предстоит пересечь Белую Берель, которая течет где-то внизу, и в которую впадает Большая Кокколь.
         Я нахожусь точно на черте государственной границы. Поворачиваю голову влево, и вижу пограничника, застывшего в огромном скальном изваянии. Каменный воин устремил свой спокойный и суровый взор в сторону Казахстана и совсем близкого отсюда Китая. Наверно трудно будет найти на Алтае место более богатое удивительной скальной архитектурой и столь совершенным каменным дизайном.
         Внезапно, откуда-то из-под камней взмывает стайка таких же серых как камни куропаток.
         В обратную сторону, через щель между скалами, по которой я поднялся, видна западная вершина Белухи.
        На выступе скалы сложена турка, из которой я извлекаю банку с запиской Петроградского Клуба Туристов, города Санкт-Петербурга, которые в составе 11 человек взошли на перевал со стороны перевала «Искра» ровно год назад. Из записки ясно, что предшествовавшая им группа переходила перевал еще годом раньше.
         Надо спускаться. Проблема оказывается намного сложнее, чем показалась вначале. Ледник, подходящий почти к перевалу достаточно крутой и скользкий. Более того, прямо под крутым склоном льда проходит широкая трещина. Далее начинается вполне проходимый, покрытый неглубоким твердым снегом ледник, но до него надо как-то добраться и не оказаться на дне трещины. Смотрю по сторонам, и замечаю, что метрах в пятидесяти-ста влево, трещина прекращается метра на три-четыре, чтобы снова начаться дальше. К счастью и ледовый склон в этом месте уменьшается до минимума и всего метров семь-восемь. Решаю пробираться к этому месту. Край ледника отстает от камней сантиметров на тридцать, и слегка закруглен, что дает возможность по нему осторожно передвигаться, в тех местах, где склон скалы сильно крут и нет возможности перемещаться по камням. Таким образом, довольно быстро добираюсь к исходному месту. Следы от сползших камней и ручейков указывают ту точку, с которой необходимо спускаться, чтобы точно попасть в неширокую перемычку над трещиной. Сначала на веревке спускаю по ледяному склону рюкзак. Он доползает до линии трещины и утыкается в снег. Затем бросаю веревку вниз, и, пытаясь тормозить ножом, задом, на четвереньках съезжаю вниз. Нож мало помогает, но благо склон короткий, и я, не успев разогнаться, ударяюсь ногами в рюкзак. Прощупываю палками край снега – вроде все нормально, под снегом лед, и трещины действительно здесь нет. Но все же стараюсь как можно быстрее проскочить этот опасный участок, и уже почувствовав под ногами нормальный, твердый ледник, спокойно шагаю дальше.
Теперь можно с уверенностью сказать, что перевал позади, несмотря на то, что впереди еще несколько часов спуска.
         Ледник достаточно большой, но ровный и без трещин. Справа закругляется вниз слишком круто, но слева достаточно полого врастает в камни морены.
         Решаю спускаться вниз, к Белой Берели, где придется искать переправу.
         С ледника сходят несколько речек, но тут же они сливаются в небольшое озеро, отделенное большой каменной мореной. Дальше реки не видно, вода течет где-то под камнями. В отличие от уже привычных в подобных случаях морен, тянущихся ровными виляющими рядами вниз, сформированными некогда сползавшими ледниками, здесь начинается какой-то хаос каменных нагромождений. Словно какой-то пьяный бульдозерист на гигантском бульдозере повеселился тут, разъезжая хаотично взад и вперед. Искать удобный путь через этот хаос бесполезно, и я карабкаюсь по этим кучам вверх и вниз, напоминая муравья, пересекающего песчаный пляж, истоптанный ногами отдыхающих. Вот уже два часа тянется этот кошмар, и неизвестно, когда же он, наконец, закончится. Довольно жарко, хочется пить, а воды здесь нет, лишь иногда слышимо легкое журчание ручейков где-то под толщей каменных глыб, доступных лишь пищухам, шныряющим между камней.
         Но все когда-то кончается, закончился и этот каменный хаос, из-под которого выбегает веселый ручеек, устремляясь вниз по зеленым травяным лугам. Спуск становится более приятным, но не надолго. Зеленые луга обрываются круто вниз к Белой Берели, а ручеек срывается каскадами водопада по скалам. Изучаю обстановку и возможные варианты спуска. Вся беда в том, что отсюда невозможно разглядеть весь спуск, скрытый где-то внизу. Дело идет к вечеру, и не хочется попасть в ловушку где-нибудь на крутом склоне, где не будет ни места для палатки, ни воды. Решаю спускаться по правой стороне, но вскоре понимаю, что здесь не пройти, либо придется идти далеко вниз по течению реки, что уводит меня в противоположную сторону от цели. Над ручейком, перед самым его падением с обрыва, растут три лиственницы. Возле них крохотная покатая площадка. С большими неудобствами здесь все же можно заночевать. Оставляю рюкзак и проверяю крутой спуск к ручейку за водой. Как-то все здесь очень неудобно. До темноты осталось часа полтора-два, перевожу дух, и …, как обычно, на авось, взваливаю рюкзак и направляюсь через ручеек в левую сторону, надеясь спуститься там. Пересекая ручеек, соображаю, что забыл лыжные палки наверху у лиственниц. Похоже, усталость превысила допустимые пределы, но решение менять не хочу. Бросаю рюкзак, и почти бегом, обзывая себя нелестными словами, устремляюсь за забытыми палками. С трудом нахожу их в высокой, уже распрямившейся траве.
         Слева от ручейка еще одна глубокая расщелина, в которой, судя по карте, должен был быть еще один приток ручейка, но на дне сухо. Выбравшись из второй расщелины, направляюсь к обрыву. Здесь небольшая кедровая роща, круто сбегающая вниз. Спускаюсь от кедра к кедру. Часто попадаются норы какого-то зверя, возможно барсучьи. Много поваленных деревьев, затрудняющих и без того трудный спуск. Кедры заканчиваются. Справа крутая осыпь к ручейку. Спуститься по ней нереально, хотя и заманчиво, так как ручеек у ее подножия бежит уже совсем полого и спокойно впадает в Берель. Слева очень крутой и длинный травянистый склон к Реке. Склон настолько крут, что если случайно не удержишься и покатишься, то остановиться уже вряд ли удастся. Трава почти до пояса и процесс спуска забирает очень много сил, которых и без того совсем не осталось. К тому же этот процесс столь медленен, что явно до темноты не спуститься. Уставшие ноги плохо слушаются, спотыкаюсь, и, едва выровняв положение тела, чтобы не покатиться кубарем, соскальзываю на спине несколько метров. В голову приходит идея. Подбираю под себя одну ногу, и сидя на ней, как на лыже, скольжу вниз, направляя движение и притормаживая вытянутой вперед другой ногой. Склон неровный, часто попадаются камни, ямы и норы, но плотный травяной покров сглаживает все это, и удается съезжать рывками, по три-пять метров. Становится веселее, процесс спуска пошел довольно быстро, главное не разогнаться слишком быстро и вовремя тормозить. Высокая трава хлещет по лицу. Благо ткань на брюках хоть и тонкая, но очень прочная.
         Наконец аттракцион заканчивается, спуск становится более пологим, и мне снова приходится ковылять на ноющих от усталости ногах. Продираюсь сквозь кустарник к реке. До темноты успеваю выбрать вполне приличное место для установки палатки, прямо на берегу Белой Берели. Это плесовая возвышенность между кустами, покрытая плотным ковром мха и губчатого грибкового лишайника. Кипячу воду для традиционного какао уже в темноте.
         Утро. Вода в Белой Берели такая же белесая и мутная, как и в Аккеме. Но другой нет, и приходится кипятить эту. От несущегося потока воды веет приятной свежестью. Замечаю легкое головокружение. Надо все же как-то заставить себя поесть. Я оставил немного продуктов так, чтобы можно было хотя бы один раз в день отварить вермишель или гречку. Обжарив отваренную вермишель на растительном масле, удается немного ее проглотить. Большая часть опять достается муравьям.
         Чуть ниже того места, где я нахожусь, с противоположной стороны, впадает в Берель Кокколь. На нее мне необходимо попасть, но для этого придется форсировать достаточно серьезную реку.
         Несущийся мощный поток Берели немногим уступает Аккему, и перебродить его, по крайней мере, в том месте, где я нахожусь, нереально. Я решаю подниматься по реке вверх, ища место, где поток разобьется на как можно большее количество русел, и можно будет его преодолеть. С одной стороны, чем дальше я поднимаюсь, тем меньшее количество притоков вливается в Берель со всех сторон, но, с другой стороны, быстро поднимающееся солнце все активнее топит ледники, увеличивая мощность потока. В одном месте кажется, что потоки не так сильны, чтобы сбить меня с ног, и я решаю рискнуть. Но, войдя в воду, понимаю, что мне этот поток не преодолеть. Вода еще не выше колена, но, ударяясь с бешеной скоростью в ногу, поднимается буруном почти до пояса. Приходится идти выше и выше. В глубине сознания уже догадываюсь, что так мне придется подниматься до самого ледника, но надежду оставлять не хочу. Это одиннадцатый день пути, остается всего пять дней, а впереди целых три сложнейших перевала и спуск с Аккема в Тюнгур. Лишний подъем к леднику и спуск с него, означает затраты сил, сравнимые с перевалом, и большую потерю времени.
         Русло реки пошло резко влево и вверх. Вода прыгает вниз среди гигантских камней, давая надежду на то, что где-то найдется возможность перебраться по этим обломкам скал через основной поток. Перегрузка предыдущего дня сказывается сильной слабостью, и я никак не могу войти в нормальный ритм. Кажется, что лезть снова вверх с рюкзаком, сил уже не хватит. Я решаю оставить рюкзак и налегке попробовать найти место переправы.
         Но сколько я ни лезу по камням выше и выше, сколько не пытаюсь найти возможность перебраться по камням через поток, всегда остается, пусть небольшое, но непреодолимое место. Между камней иногда торчат кустики дикой черной смородины. Ягоды на них можно пересчитать по пальцам, но и это радует. Ведь это то немногое, что я могу сейчас съесть с удовольствием.
        Вскоре я оказываюсь на самом верху обрыва. Впереди, перед сходом вниз, река имеет совершенно ровную, без бурунов гладь, длиной в несколько десятков метров. Ширина разлива здесь метров двадцать, и появляется надежда перейти это место вброд. Но прежде, необходимо еще спуститься вниз за рюкзаком, и снова, уже с ним, забираться сюда. Перспектива не из приятных, но ничего не поделаешь.
         Преодолев слабость и тяжесть во всем теле, я уже с рюкзаком снова подхожу к этому месту спокойного разлива реки. Но попытка перейти вброд в очередной раз оказывается неудачной. Глубина слишком большая, да и ровная гладь обманчива. Скорость потока явно выше возможности удержаться на ногах.
         Стало понятно, что путь к леднику неминуем. Единственная отрада - большого подъема преодолевать уже не придется. Вчера, когда я спускался с ледника после перевала, была мысль взять резко влево, и рискнуть пройти верхами к истокам Берели, не спускаясь вниз. Теперь стало совершенно ясно, что зря я не послушался этой мысли. В этом месте я мог бы быть еще вчера, задолго до темноты, и не пришлось бы преодолевать бесконечные каменные нагромождения и тяжелый спуск вниз, а затем сегодняшний подъем. Ну что ж, быть первопроходцем, не зная троп - дело непростое, но в этом есть и своя прелесть.
         Сокращая путь, местами иду по воде неглубоких, крайних потоков. Ближе к леднику поток разбегается широко, и я уже уверено иду вброд на другую сторону. Это хоть как-то сокращает путь, несмотря на то, что до ледника осталось чуть более ста метров.
        И снова открывается вид на Белуху, возвышающуюся за ледником уже в новом юго-восточном ракурсе.
         Берель остается позади. Я поднимаюсь на морену, за которой возвышается невысокий хребет с гладкими зелеными лугами, отделяющий меня от Малой Кокколи, к которой мне необходимо пробраться. Снова приходится лезть вверх по камням. Неожиданно слышу человеческую речь. Оглядываю каменные и ледяные просторы, но никого не вижу. Странно, после пяти суток полного одиночества это похоже на галлюцинацию. Вскоре замечаю далеко к северу две едва различимые среди камней двигающиеся точки. Это явно люди, но голос казался таким близким! Точки двигаются примерно в том же направлении, что и я. Продолжаю путь по камням вверх, понимая, что там, наверху, на этих ровных зеленых лугах, мы обязательно встретимся.
         Наконец я наверху. Находясь на этом ровном зеленом луге, поросшем цветами, и изрытом норками грызунов, трудно поверить, что весь этот хаос льда и камней находится не выше, а где-то ниже, словно кто-то вырыл здесь этот огромный котлован, испещренный ледниками, за которым во всем своем великолепии возвышается Белуха. Конечно, это была во многом зрительная иллюзия, и в реальности только самая нижняя часть ледника, откуда я поднялся, была ниже этого места.
         Впереди, на дальнем конце луга, я вижу несколько палаток. Идя к ним, оказываюсь на линии пути тех людей, которых я видел на морене, и которые, по моей догадке, должны идти сюда. Останавливаюсь и жду. Мне их не видно, но, вскоре, они появляются на краю луга. Это два молодых парня. Рюкзаков у них нет, но один несет небольшой, но явно тяжелый мешок. Несмотря на то, что на них полевая военная форма без погон, видно, что они гражданские. Выясняется, что здесь находится так называемый «Верхний лагерь» - местная туристическая точка. Но сами они пришли из Нижнего лагеря, который я вчера видел с перевала «Кучерявый», полюбоваться ледниками и набрать лечебной глины.
         - Хотели пойти на ледник, но камни падают, опасно, - объясняет мне один из них.
         - Да они всегда там падают, это нормально, - отвечаю я.
         Видно, что молодые люди первый раз в горах, и еще не освоили местную ледниковую специфику. Узнав, что мне надо на Малую Кокколь, они предлагают идти с ними.
         - Тропа тут хорошая, там внизу мост через Кокколь.
         Тропа действительно непривычно ровная, с легким уклоном вниз. После всех этих прыганий и карабканий по камням, ледникам, скалам и травяным склонам, эффект такой, словно после езды на велосипеде по деревенской грунтовке, пересел на такси, мчащееся по автомагистрали. Рюкзак перестал чувствоваться, и за десять минут мы прошли такое расстояние, на которое у меня ранее уходили часы. На ходу расспрашиваю ребят о жизни в Казахстане. Они из Устькаменогорска.
         - С работой и заработком проблем нет,- объясняют молодые люди и, поняв, что я на территории Казахстана нелегально, предупреждают:
         - Там в Нижнем лагере погранцы есть!
         - Да бог с ними, с погранцами, я туда не собираюсь. Мне вверх, по Малой Кокколи, через перевал Коккольский обратно в Россию.
         - Заходите на сайт в Интернете, - приглашаю я, и даю им визитку.
         - А у нас в группе, на эмблеме, такой же знак, - восклицает один из них, видя на визитке изображение Знамени Мира. - Наш руководитель, женщина, она возглавляет городское общество Рериха. Мы-то сами в группу случайно попали.
         Тропа берет круче вниз. Впереди и чуть справа уходит вдаль красавица Белая Берель, а слева внизу хорошо видна Малая Кокколь. Тропа идет к озеру, расположенному над Кокколью, и далее к мосту через реку. Мне нет смысла идти дальше по тропе, так как это только будет удалять меня от цели. Я прощаюсь с молодыми людьми и резко сворачиваю влево и назад. Мне лучше спуститься к Кокколи как можно выше по течению, чтобы завтра было меньше подниматься к перевалу.
         Озеро с низовьями Кокколи, уходящей вдаль Берелью, и уже не различимыми где-то вдали молодыми людьми остается позади, а я иду по траве вдоль склона, надеясь найти приличный спуск. История повторяется. У меня есть выбор, попытаться пройти верхами до Коккольского ледника, или спускаться к реке, чтобы завтра вновь подниматься и подниматься по ней вверх. Карта однозначно подсказать выбор не может. К тому же для первого варианта было бы лучше вообще не идти по тропе с молодыми людьми, а прямо от Верхнего Лагеря пытаться перевалить через невысокий хребет и пробираться к Кокольским ледникам. Все же склоняюсь ко второму варианту, так как вдоль Кокколи я точно приду к цели, без каких-либо неожиданных сюрпризов, несмотря на потерю сил на спуск и последующий подъем.
         Я стараюсь выбирать путь так, чтобы не набирать высоту, но чем дальше вверх по течению Кокколи я двигаюсь, тем круче становятся спуски к ней. И снова, смертельно уставший, я скольжу вниз уже испытанным способом, по крутому травяному склону, рискуя перейти из режима скольжения в режим скатывания кубарем, окрашивая свежим соком сочных алтайских трав брюки и искренне надеясь успеть найти удобное для установки палатки место до темноты.
         Подходы к реке явно заболочены, и вряд ли представляют подходящее место для ночлега. Но прилегающий луг имеет совсем маленький уклон, позволяющий поставить палатку. К счастью, я натыкаюсь на довольно сильный ручей прозрачной воды, совершенно незаметно бегущий под почти метровым травяным покровом. До темноты успеваю поставить палатку и протоптать тропу к ручью в глубоких травах, чтобы не мешала роса, и было комфортно подходить к воде.
         И снова безоблачное утро! Солнце появляется рано, благо высоких гор с востока нет. Становится тепло. Я нахожусь в настоящем зеленом рае, с прекрасным прозрачным ручейком под боком. Более удобного момента как следует вымыться с головой и постирать одежду трудно предполагать. Палатка и постиранные вещи моментально высыхают на солнце и свежем ветру. Времени почти не теряю, и, позавтракав как обычно, стаканом горячего какао с несколькими крохотными сухариками, не потому, что их мало, как раз этого добра у меня более килограмма, а потому, что больше все равно съесть не смогу, отправляюсь в путь.
         Легкое головокружение с утра еще чувствуется, но начинаю замечать, что организм уже привыкает к своему необычному состоянию и входит в какую-то новую своеобразную норму. Физическое тело, конечно, ноет, но не так уж и сильно, зато внутри какая-то легкость и голова прозрачна как никогда. Более всего странно то, что я не замечаю ни малейшей потери веса. Вспоминается случай в ранней молодости, когда после двенадцатидневного полуголодного скитания по казахстанским и оренбургским степям, я потерял более десяти килограммов веса, будучи и так совершенно худым. Но даже тогда я, наверное, больше потреблял калорий, чем сейчас.
         Сегодня я намерен обязательно преодолеть перевал, и потому стараюсь идти быстро, вдоль Кокколи вверх по течению. Иногда попадается нечто, слегка напоминающее тропу, но скорее звериную, чем человеческую. Временами иду по травяным лугам, но когда они превращаются в слишком крутые склоны, спускаюсь к самой реке, и иду прямо по воде. Река не очень большая, и не широкая, и местами позволяет себя переходить вброд. Вода в Кокколи удивительно прозрачная для реки, текущей с ледника. В жару идти по ледяной воде даже приятно, а когда выходишь на берег, вода в ботинках, словно джакузи, массирует ступни, и они гораздо меньше устают. Берег иногда превращается в скальный утес, под которым глубина воды достигает метра, но, зато противоположный берег в этом же месте позволяет быстро прыгать по камням, и неглубокой воде. Поэтому приходится периодически переходить через прозрачный ледяной поток, то на одну его сторону, то на другую.
         Наконец, я подхожу к разделению реки на два потока стекающих с разных ледников. Мне подниматься по левому. Подъем резкий и высокий, но вполне проходимый. Даже нахожу настоящую тропу, которая в конце подъема выводит меня на старую обеденную стоянку туристов, отмеченную грудой старых консервных банок. Здесь огромным куполом нависает каменная морена, а чуть ниже, в ущелье, из-под нее вытекает Кокколь. Становится понятно, почему вода в реке столь прозрачна. Она не напрямую течет с ледника, а фильтруется через гигантское каменное сито морены. Возле стоянки, из-под морены выбивается крохотный ручеек. Напиваюсь вволю воды, так как догадываюсь, что ее может далее не быть довольно долго, аналогично пути по каменным нагромождениям при спуске с Кучерявого.
         Так и есть. Каменные морены тянутся и тянутся, вверх и вверх, но открытой воды нигде нет. На карте здесь указан довольно большой ледник, но вместо него одни камни. Либо ледник окончательно съело глобальное потепление, либо он просто находится под камнями. Временами действительно внизу что-то журчит. Небольшие снежники обнаруживаются только перед самым перевалом.
         Небольшой крутой подъем вправо, довольно сложный. Можно было бы подниматься и прямо, но, зато, после этого подъема, путь к перевалу будет совсем простым. Я долго шел без отдыха, и надо бы где-то отдохнуть, но, шаг за шагом, войдя в какой-то ритм, который не хочется прерывать, несмотря на сильную усталость, незаметно и как-то удивительно быстро выхожу на перевал. Открывается великолепный вид на большой ледник Куркуре.
         Понимаю, что с местом перевала не ошибся. Здесь все истоптано туристами и хорошо удобрено ржавыми консервными банками и другим мусором. Но со спуском явная проблема. Сразу начинается лед, который круто, почти вертикально загибается куда-то вниз, так что конца его увидеть невозможно. По леднику внизу можно предположить, что стенка эта не менее тридцати метров. К тому же, можно не сомневаться, что внизу, под этой ледяной стеной находится обычная в таких случаях глубокая трещина, возникающая из-за сползания ледника.
         На выступе скалы остатки веревки. Кто-то пытался здесь спускаться. Замечаю так же несколько выровненных мест для палаток. Кому-то пришлось здесь заночевать, будучи не в состоянии двигаться дальше. Нахожу турку и вынимаю записку четырехлетней давности группы туристов Красноярского университета. Похоже, здесь давно никто не ходит. Видимо ранее снег, а не лед подходил к самому перевалу, и прохождение его было не столь сложным. Но глобальное потепление опустило ледник, и превратило спуск в ледяную стену.
         Ситуация довольно веселая, с одной стороны, спускаться здесь с моим снаряжением, вернее его отсутствием, равносильно самоубийству, а с другой, пути назад у меня явно нет, слишком уж далек этот обратный путь. До Аккема остается не так уж много, и надо любой ценой двигаться вперед и вперед, но, конечно же, не ценой жизни. В любой ситуации можно найти выход, тем более что горы тебе его всегда готовы предоставить, главное не расслабляться и не терять инициативы. Оглядываюсь по сторонам. Справа хребет постепенно уходит вверх, но ледяная стена тянется недолго, и метрах в ста, далее, имеются скалы и осыпи, спускающиеся к леднику. Спуск там очень крутой, и достаточно длинный, но это все же не ледяная стена. Делать нечего, нужно рисковать. Хочу пойти посмотреть без рюкзака, но, пройдя пару десятков метров, возвращаюсь и забираю рюкзак. Времени до конца дня осталось не так много, и на хождение взад-вперед его уже не хватит, а другого пути здесь все равно нет. Эта сторона хребта легко проходима, создавая лишь неудобство слишком крупными глыбами, навороченными друг на друга. Выше, с моей стороны, открывается еще один ледник.
Я оставляю его внизу справа, и поднимаюсь еще выше, набирая, таким образом, метров пятьдесят высоты над перевалом. Вот здесь можно рискнуть, почти на пределе, но все же не за чертой невозможного.
         Вдали сбегает вниз ледник Куркуре. Вечернее солнце удачно оттеняет противоположные хребты. Сверяю с картой и стараюсь вычислить наиболее удобный путь к следующему перевалу. И хотя впереди еще спуск с этого перевала, в моей внутренней реальности он уже пройден, и я двигаюсь где-то там, далеко за ледником Куркуре, в поисках прохода в необходимое ущелье. Мне более не хочется спускаться к реке, и подниматься вновь, как я это проделывал уже два раза. Решаю твердо: пойду поверху, и никакого спуска ниже ледников!

Продолжение >>>
Часть 1 ,Часть 2 , Часть 3 , Часть 4

Адрес: 236016, Россия, г.Калининград, ул. 9-го Апреля, 5, КРОУ Творческая студия художника А. Пузикова // art@zovnet.ru


Андрей Пузиков на сервере Проза.ру Agni-Yoga Top Sites Код ссылки на наш ресурс: www.zovnet.ru