А  Р  Х  И  В  Портала "Культура"
Портал
Культура
28 мар 2024, 13:36
УРАЛ: UTC + 5 часов

««

П
У
Б
Л
И
К
А
Ц
И
И

««


 

Правила форума


1. В этом форуме обсуждаются художественные произведения, опубликованные на данном сайте, а также связанные с ними или поднятые ими вопросы.
2. Допускается обсуждение любых вопросов, связанных с искусством. Приветствуется созидательное, жизнеутверждающее направление.
3. Не допускается размещение на форуме произведений искусства, основанных на депрессивной и иной психической патологии, а также гламура, эпатажа и пошлости.

Убедительная просьба познакомиться с ОБЩИМИ ПРАВИЛАМИ УЧАСТИЯ.



Форум закрыт Эта тема закрыта, Вы не можете редактировать и оставлять сообщения в ней.  [ Сообщений: 179 ]  На страницу Пред.  1 ... 7, 8, 9, 10, 11, 12  След.
Автор Сообщение
 Заголовок сообщения: Re: Амфитеатр малых литературных форм
СообщениеДобавлено: 01 мар 2014, 14:36 
Не в сети
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 20 апр 2011, 07:35
Сообщений: 955
НИКОЛАЙ УРАНОВ
НА ВЕРШИНЕ

ЧТО ТОРМОЗИТ ПОЗНАНИЕ

Знание есть величайшая сила, и именно поэтому развитие знания не может быть оторвано от развития нравственности. Всем понятно — в какой бы хаос обратили мир аморальные люди, вооруженные огромным знанием! Существует закон, направленный Иерархией Света, нормирующий соотношение знания и человеческой морали: лишь прогрессируя этически, мы насыщаемся знанием, и, будучи задержаны в первом, мы неминуемо задерживаемся и во втором.
Те, кто говорят о своем желании познавать дальше и выражают недовольство тем, что знание ему не дается, пусть обратят внимание на свое моральное состояние, пусть сделают дальнейшие шаги на пути самосовершенствования и тогда — знание придет.
Могут возразить, что именно знание просвещает сознание и трансмутирует отрицательные свойства. Безусловно, это так. Но, не закончив трансмутацию одного, нельзя приниматься за другое. Каждый получает знание достаточное для какой-то трансмутации, но если последняя не закончена, то бесполезно давать знание, пригодное лишь для следующей ступени. Следует помнить, что трансмутация идет в определенной последовательности, и лишь проходя одну спираль, мы вступаем на следующую — перепрыгнуть невозможно!
Кроме того, мало лишь получить готовую формулу, получить знание и усвоить его, но необходимо проработать его, расширить, испытать, и потому не правы те, кто торопятся и, не усвоив одного, уже требуют другого.
Если знание ведет к овладению собой, то оно также, следовательно, приводит к возможности владеть и другими. В этом кроется опасность для властолюбивых людей. Конечно, некоторые люди имеют право власти над другими, ибо власть есть утверждение силы, заработанной трудом и страданиями, поэтому приложившие меньше труда и усилий справедливо подчиняются преуспевшим. В этом залог и их успешного развития. Но всякое эгоистическое использование власти лишает последней своего носителя и может даже поставить его под власть подчиненного. Для осознавшего этот закон единственным правильным взглядом на власть будет взгляд на нее как на ответственность за низших перед стоящими выше.
Падение царей, падение главенствующих народов есть следствие того же самого закона.
Мы получаем знание не только для себя, но также и для того, чтобы отдавать его другим разумно и правильно. Уча других, мы учимся сами. Поэтому взыскующий знания и недовольный неполучением его пусть посмотрит еще на одно обстоятельство: а поделился ли он с другими полученным ранее, а правильно ли роздал его, если это и делалось?!
Итак, осмотрим сосуд свой, если знание прекратилось, и когда он будет исправлен, потоки знания наполнят его снова.
Неуместны жалобы и недовольство. Как бывает в большинстве случаев — причина их кроется в нас самих...

* * *
ПСИХО-МАГНИТНЫЕ УЗЫ

Мы знаем, насколько реальна мощь, связующая двух или нескольких людей. Ни страдания, ни расстояния, ни даже сама смерть не могли, не могут разорвать незримые нити, связующие людей. Если самые страшные обстоятельства не всегда могут порвать эти нити, то еще реже сам человек, часто даже очень желая этого, не в состоянии разрушить их, по крайней мере, в короткий срок. Действительно, вещество, из которого сотканы эти нити, весьма прочно. Быть может, из земных вещей лишь нить нерва может уподобиться ниточкам связи: так же медленно должна она отмирать, так же болезненно она обрывается, так же должна быть питаема.
Если вы спросите человека, страданием сжигающего соединительную нить, что надо сделать для того, чтобы порвать ее окончательно и получить облегчение, — он скажет: надо не думать об этом человеке. Но если вы спросите, легко ли это сделать, — он ответит, что это почти невозможно. Действительно, какое длительное время требуется для того, чтобы перестать думать о человеке, о котором вы привыкли думать каждый день и помногу.
Все это указывает на то, что созданные мыслью психо-магнитные каналы, соединяющие людей, отнюдь не являются чем-то отвлеченным, но могут и должны быть исследованы.
Мы можем проследить нарождение их с момента первой, полетевшей к другому человеку мысли, через весь процесс взаимного нарастания и переплетения их до переломного падения интенсивности, до последней вспышки сгоревшего провода.
Мы даже сможем классифицировать качества этих проводов, от серебряной нити духа, связывающей Учителя с учеником, до красных нитей страсти и черной нити ненависти. Не только из мыслей любви, симпатии или ласки ткется связующий провод; нет, враги, ненавидящие друг друга, связываются подчас еще крепче, чем друзья или любовники.
Есть нити, которые зарождаются и умирают в течение месяцев или лет, но есть и такие, которые не кончаются и за пределами смерти и в последующих долгих жизнях. Это — или спасительный провод, тянущей вверх, или же тяжкие цепи, отягощающие жизнь, называемые иногда кармической связью.
Жизненность этих психо-магнитных каналов подчинена известному ритму, то оживляясь временами, то затухая совсем, Не будет удивительным, если этот ритм может быть связан с астрологическими обстоятельствами.
Все эти исследования приведут нас к тому, что мы сможем сознательно отнестись к нитям, связующим нас с другими людьми; что мы будем следить за их состоянием, укреплять их полезным цементом или, наоборот, омертвлять беспристрастным размышлением о непригодном для нас качестве этих связей. Мы не только не сможем сознательно печься о качестве и чистоте каналов, но, прежде всего, внимательно отнесемся к зарождению новых проводов и изживанию отрицательных кармических связей.
Улавливая приходящие извне мысли, чувства и настроения, можно добиться такой четкой распознаваемости, чтоб знать наперед, по какому каналу пришла радостная или печальная весть, и энергия наша не замедлит помчаться в нужном направлении, действуя как автомат.
Вначале человек может связаться лишь одним из своих качеств с родственным качеством другого, но затем неизбежно касание с другими качествами и свойствами. Среди последних могут оказаться не только чуждые, но и противные. В этом случае нередко происходит мучительная борьба, которая должна кончиться или разрушением канала связавшего, или рабством у притянувшего магнита.
Наша задача — направлять лучшие мысли и чувства на укрепление нити, связующей с Учителем. Только достаточно прочной нитью можно сейчас удержаться среди будущего хаоса....
* * *
КАК БОРОТЬСЯ СО СВОИМ НЕСОВЕРШЕНСТВОМ

"Самый сильный тот, кто победил себя".
Как бороться со своими отрицательными свойствами? Не один раз этот вопрос встает мучительной проблемой для каждого, вступившего на путь сознательного самосовершенствования. Не однажды с таким вопросом обратятся молодые к более опытным. Поэтому каждый не только должен сознавать эту проблему, но и достаточно ясно формулировать ее в своем сознании.
Все люди, на что-то годные, так или иначе борются с тем или иным недостатком своей природы. Но в огромном большинстве случаев это делается совершенно бес¬сознательно. Среди таких бессознательных и малосознательных борений виднейшее место занимает способ насильственного погашения отрицательных свойств волею рассудка. Не раз уже приходилось говорить, что этот способ отнюдь не избавляет нас от зла, но наоборот, лишь потенцирует силу отрицательных свойств. Приказ себе не делать чего-то мгновенно усиливает в нас желание сделать запрещенное; недаром существует пословица: "запретный плод сладок". Усиление желания требует усиления воли. Обычно борьба между желанием и волей рассудка кончается тем, что ограниченная (у большинства людей) воля исчерпывается, а желание, скопленное за искусственной плотиной, прорывается и затопляет сознание злом. Невозможно, запруживая реку, возводить плотину бесконечно; рано или поздно воды прольются, и в долине, казалось бы осушенной, разразится небывалое наводнение: так внешне исправившийся человек вдруг становится во много раз худшим.
Итак, мы не можем запереть в своем сознании бьющий из него поток энергии, но мы можем сделать так, что вместо разрушения, направленный в ином направлении, он даст прекрасные, плодотворные следствия.
Всякое психическое движение рождается двумя импульсами: притяжением и отталкиванием. Для того, чтобы двинуться по лестнице самосовершенствования, необходимо или полюбить прекрасное, или почувствовать отвращение ко злу. Кто-то жалуется, что, поняв всю непристойность тяготения к чему-то отрицательному, он все же не может оторваться от слияния с этим злом. На это ему возражают: "Значит, вы недостаточно осознали, что поведение ваше непристойно". Именно осознание зла дает отталкивающий от него импульс. Именно только сам, глубоко ощутивший безобразие зла, почувствует к нему отвращение."Это плохо", — сказал кто-то, являющийся авторитетом. Вам стало неприятно и стыдно за то, что вы делаете плохо. Вы чувствуете желание не делать так, но именно в этот момент вы также чувствуете как бы невозможность оторваться от слияния с "плохим". Но почему? Потому что вы САМИ еще не осознали, что это действительно плохо. Пока вы не ощутите зловоние вещи своим собственным носом, гримаса отвращения не появится на вашем лице. Но, чтобы получить эту гримасу, нужно взять и понюхать. Так мы должны изучить оборотную сторону медали прельщающего нас зла, мы должны изучить рычаги, устремляющие нас к нему, причины и следствия наших отрицательных свойств.
Зла нет, есть только отсутствие добра. Ведь этот человек — трус лишь потому, что в нем отсутствует мужество. Тот человек ненавидит всех лишь потому, что он никого не любит. Но много примеров, утверждающих сильную связанность двух противоположений. Любовь переходит в ненависть, и "от ненависти до любви — один шаг". Эти противоположности являются лишь полюсами одного и того же. Таким образом, увеличивая добрую часть, мы тем самым уменьшаем злую. Значит, у каждого нашего отрицательного свойства необходимо найти его положительную противоположность и развивать это доброе качество, не обращая внимания на временное сопротивление отрицательного свойства*. Конечно, этот процесс будет нелегок: он потребует громадного напряжения, но другого способа превратить злое в доброе не было и нет.
Таким образом, утверждая доброе и познавая злое, мы получаем два импульса, двигающие нас по одному направлению — к Учителю.


Вернуться наверх
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: Амфитеатр малых литературных форм
СообщениеДобавлено: 01 мар 2014, 14:44 
Не в сети
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 20 апр 2011, 07:35
Сообщений: 955
НИКОЛАЙ АБРАМОВ

ЭЗОТЕРИЧЕСКИЕ РАССКАЗЫ-МИНИАТЮРЫ

СОН

Мама, милая мама! Какой мне сегодня приснился сон, если бы ты только знала!" – воскликнула Майка, вставая с постели и собираясь в школу. "Нет, ты только послушай: красивая высокая женщина подошла ко мне. Она вся была в белоснежных одеждах, а вокруг её головы излучался свет, в руках она держала горящую лампаду. Эту лампаду она протянула мне и сказала: "Пронеси её неугасимой через всю свою жизнь!" От её рук исходил какой-то особенный аромат. Такого я никогда не ощущала. У меня сильно-сильно забилось сердце, и я приняла лампаду из её рук. Глаза её так ласково смотрели на меня, и мне казалось, что тот свет, который они излучали, входил в меня. Мне было так хорошо, хорошо. Вот и сейчас, как только вспомню о ней, мне станет так радостно, радостно, как будто бы я нашла что-то дорогое и ценное для себя".

Немного помолчав, девочка спросила: "Мама, а там тоже есть духи? От неё так приятно пахло!" "Глупенькая моя Майка, это вовсе не духи. Женщина, которую ты видела во сне – это святая женщина. Это белая Тара, так называют таких женщин. Благодаря неустанному самосовершенствованию их дух сияет, и они стоят уже на высокой ступени духовного восхождения. Тот аромат, который ты ощутила, исходил от неё самой, как результат её духовной чистоты.

Понимаешь, как прекрасный цветок излучает из себя аромат, так же и её сущность благоухает. Ты счастливая, Майка, что увидела такой сон. Будь же достойна той лампадки, которую ты получила, и не загаси её!"

"Как ты, мама, всё у меня знаешь и всё можешь объяснить. Я непременно хочу быть такой же, как ты!" Растроганная мать обняла свою девочку и произнесла: "А я хочу, чтобы ты была лучше меня!"

Счастливая и радостная Майка, поцеловав мать, убежала в школу. В школе даже девочки-подружки заметили её особенное состояние и спрашивали её, отчего она такая сегодня светлая, но Майка никому ничего не сказала. Своим детским сердцем она чувствовала, что это сокровенное её души, и ни с кем, кроме матери, она не поделилась.

Мать же, проводив дочку в школу, невольно задумалась над тем, как много лет протекло с тех пор, когда она встретила в своей жизни того человека, которого впоследствии избрала своим Гуру, и сколько радости принесли ей встречи с ним. Правда, его здесь не было, но его заветы и книги, которые он ей оставил, были путеводной звездой всей её жизни. В этом была вся её жизнь. И вот теперь уже и её Майка, несмотря на свои четырнадцать лет, отмечена Судьбой, и как приятно сознавать, что и её дочь пойдёт по тому же самому Пути.

Глаза матери наполнились слезами, и чувство признательности и благодарности наполнило всё её существо. Она мысленно устремилась к Тому, Чью Руку всегда чувствовала над собой, и прошептала: "Владыка, благодарю Тебя".

ПРОБЛЕМА ИНЖЕНЕРА НОВОГРАДСКОГО

Зачем? Для чего? К чему всё это? Зачем вообще жить, если наша жизнь заканчивается смертью, слепой и бессмысленной? А смерть, ведь это же конец всему, и конец ему, инженеру Новоградскому. Умрёт, и всё кончено. Нет, этого не может быть! Это было бы слишком бессмысленно и нелепо. Как может исчезнуть тот богатый, изумительно красивый и большой внутренний мир, который он ощущает в себе? Нет, нет, нет и ещё раз нет... Это невозможно. Невозможно? Но тогда как же всё-таки решить эту трудную проблему? А решить её он должен, во что бы то ни стало. Должен.

Он глубоко задумался, откинув свою красивую голову. На стене от настольной лампы обрисовался его профиль, резкий, четко очерченный. А ведь эта проблема мучает его уже несколько лет. За последнее время она так обострилась, настолько заполнила все его мысли, что он, всегда такой спокойный и уравновешенный, начал терять своё обычное равновесие и чувствовал, что если этот вопрос не разрешится как-то, то дело может кончиться плохо. Он даже начал тяготиться своей работой, – работой, которую он так любил. Недаром его считали самым талантливым и способным инженером на заводе.

Снова задумался. Так как же всё-таки быть? Ведь вот перечитал всё по интересующему его вопросу, что смог найти, всю литературу. Ответа не было. Говорил с батюшками, с сектантами, со староверами. Не знали ничего. Повторяли чужие слова на веру, а ему нужна была не вера, а знание. Ступень слепой веры он уже давно перешагнул.

Его тренированный, аналитический ум привык к строго научному мышлению, требовал точных, законченных формул, научно обоснованных, и доказательств, а не туманных умственных спекуляций. Идеализм тоже был ему не по душе. Идеальные слюни – усмехнулся он – не годятся для настоящей жизни, ибо молочные реки прокиснут, а кисельные берега неудобны для сидения. Нет, ни идеалистический, ни мистический туман не по нему. Но как хорошо, что завтра начинается его месячный отпуск. Пойдёт побродить по горам. Целый месяц один, наедине с природой. И как жаль, что с ним нет его друга, Андрея. А как хорошо было бы поговорить сейчас с ним о мучивших его вопросах. А ведь Андрей что-то знал, определенно знал и понимал, чего не знал он, инженер Новоградский. Это смутно чувствовалось во всём облике Андрея. Старый верный друг погиб где-то в горах. Андрей тоже любил природу. Ушёл с мешком за плечами и не вернулся. С тех пор его не видели. Посылали партии на розыски, но тела так и не нашли.

Тяжело, тяжело перенёс он эту утрату. Эх, Андрей, Андрей! Хоть бы ты мне помог разрешить эту проблему. Но всё-таки, что же такое смерть? Вот взять, к примеру, зерно. Тысячи форм переменяют и сменяют одна другую, гибнут, а зерно, вернее, сущность, энергия, в нём заключённая, живёт, – живёт без конца, переходя из одной формы в другую, и каждый раз при переходе кристаллизуется в новом зерне. Ведь это тоже бессмертие. Значит, жизнь бессмертна? Значит, меняются лишь формы?
Может быть, и моё сознание, подумал он, при каких-то условиях может сохранить и удержать свою непрерывность.

Часы пробили одиннадцать. Пора спать. Быстро раздевшись, он лег и почти сразу же заснул. Засыпая, он пошевелил губами и прошептал уже бессознательно: "Эх, Андрей, Андрей, помоги!". Сколько времени спал, он не знал, но вдруг увидел, что сидит в своей комнате за письменным столом, а против него в кресле, в своей обычной позе, заложив ногу за ногу, сидит его друг, Андрей, и говорит: "Друже, – как он всегда обращался к нему, – ты хочешь знать, умирает ли человек при так называемой смерти. Нет, ибо ничто в природе не исчезает и не рождается вновь. Вот видишь, я умер, и я жив, говорю с тобой. Ты меня звал, тебе нужен ответ, тебе нужны доказательства? Тогда слушай внимательно и запомни. Завтра ты идёшь бродить по горам. Иди вдоль главного хребта на север. Через полтора-два дня пути выйдешь в район Лосиного Озера. Когда дойдёшь до озера, поднимись на самую высокую скалу, что расположена против его середины. С этой скалы увидишь Волчью Падь, большую долину, которая на горизонте заканчивается излучиной реки Песчанки. В створе излучины Песчанки и разбитой молнией одинокой сосны, что стоит на обрыве с версту к северу от скалы, увидишь высокий, перпендикулярный камень, похожий издали на фигуру женщины. Это – Каменная Баба. Местные жители знают её. Когда поднимешься к ней по пологому восточному склону, то увидишь у места соединения склона со скалой глубокую расселину. В ней найдёшь моё тело. Прощай, друже".

Инженер Новоградский с удивлением глядел на своего друга. Вдруг он увидел, что весь его облик как-то сразу преобразился; как бы волна света окружила его, исчезла обычная одежда, и лишь глаза, остававшиеся неизменными, излучали яркий свет. Постепенно всё начало тускнеть и исчезло, будто рассеялось в окружающем сумраке. Инженер Новоградский с удивлением приподнялся на кровати, посмотрел кругом, потом быстро опустился на подушку и снова заснул сном здорового человека.

Вставши утром, он тотчас же вспомнил во всех деталях свой необыкновенный сон. Что же это было такое, сон или не сон? И что всё это значит? Сон? Явь? Но ведь если это не сон, а нечто большее, если всё это правда, если его умерший друг жив и даже даёт ему указания, где найти его тело, значит, смерти нет, значит, значит... значит... своей мысли он не докончил. Скорей, скорей, скорей в путь.

На душе было спокойно, радостно и уверенно. Быстро собравшись, он вскинул на плечо ружье, кликнул собаку и зашагал туда, на север, вдоль главного хребта. К вечеру следующего дня он считал, что уже прошёл больше ста километров. Местность стала совсем незнакомой. Неожиданно на опушке леса, за поворотом дороги, он увидел небольшую деревеньку. У околицы стоял старик и поправлял изгородь. "Отец, – сказал инженер, поздоровавшись, – не слышал ли ты, где тут находится Лосиное Озеро?" "Ну как же, сынок, не слышать, – ответил старик приветливо, – знаем такое озеро. Только лосей-то около нет, не водятся. Годов тридцать как перевелись". "А далеко оно?" "Да что же, дня два ходу, не более. А тебе что, найти его, что ли, надо? Ну, так слушай. Вон, видишь кривую ель, там у дороги? Смотри, так вот около этой ели, в лощине течёт речка. Вот по ней так и иди, всё вверх да вверх, вверх да вверх, а денька через два, если ходко пойдёшь, дойдёшь до Лосиного Озера. Речка-то из него вытекает".

Вопрос старику и название озера инженер Новоградский произнёс ровным, спокойным голосом и так же, казалось, спокойно, без всякого волнения ждал ответа. Только рука, лежавшая на околице, так впилась в дерево, что побелели суставы, особенно в тот момент, когда старик не только сказал, что знает озеро, но и начал описывать путь к нему.

Поблагодарив старика и вскинув ружье, он быстро зашагал в указанном нап-равлении. Привычный к переходам, он шёл, почти не отдыхая, целый день. Пере¬ночевал на берегу речки, а к вечеру второго дня, после одного из её поворотов, между деревьями, перед ним неожиданно мелькнула зеркальная гладь воды. Это было Лосиное Озеро. Лосиное Озеро – название, впервые услышанное им от своего умершего друга. Сердце учащённо и сильно забилось. Сон стал явью. И вот это озеро тут, перед ним. Он видит его своими собственными глазами, видит так же ясно, как видел во сне, когда перед его внутренним оком четко, со всеми подробностями, как живые, проносились картины и виды тех самых мест, которые лежали перед ним во всей своей дикой, величественной красоте, но уже не в сновидении, а наяву. Видит он также и высокую седую скалу, господствующую над озером, как и в ту памятную ночь. Быстро обогнув озеро, он взобрался на скалу. Перед ним раскинулась громадная, уходящая далеко на север долина – Волчья Падь. На горизонте излучина речки мелькнула светлой, серебряной полоской.

А вот и разбитая молнией сосна, а между ней и речной излучиной – огромный каменный утёс, поднимающийся перпендикулярно кверху, – Каменная Баба. Да, да, всё точно так, как это было во сне, всё точь-в-точь, как он видел в ту памятную ночь. Он дышал часто и глубоко, сердце колотилось в груди короткими, сильными ударами. Своим земным умом он всё ещё не мог осознать всей необычности того, что с ним происходило.

Солнце закатывалось. Быстро темнело. Пришлось заночевать около озера. Едва забрезжил свет, он уже шагал на север. Наконец и Каменная Баба. По пологому склону начал взбираться. Да, всё, как было во сне, во всех подробностях. Вот кончился подъём, а вот и расселина, страшная, крутая, отвесно уходящая вниз, узкая и глубокая, тёмная – не видно дна. Приладил крепко верёвку и начал осторожно спускаться. Наконец, на дне. Темно, холодно, пронизывающе холодно. Под ногами лёд. Зажёг электрический фонарик, стал смотреть. Сделал несколько шагов, и вдруг увидел тело своего друга, лежавшее на льду. Тело сохранилось как живое. Руки были раскинуты, на виске зияла широкая рваная рана, в проломе белели косточки.

Он глубоко вздохнул, почувствовав, что с плеч свалилась огромная, давящая тяжесть. "Спасибо, Андрей, – сказал он громко, – великое тебе спасибо, мой старый, верный друг, друг в жизни и в смерти... и в смерти, которой нет", добавил он твёрдо, уверенно и спокойно.


Вернуться наверх
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: Амфитеатр малых литературных форм
СообщениеДобавлено: 03 мар 2014, 23:41 
Не в сети
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 20 апр 2011, 07:35
Сообщений: 955
ДЖОН МАВЕРИК

О мертвых людях и живых звездах

Кто не видел, как танцует Моника? О, божественно! Самозабвенно и в то же время легко, как бабочка в абажуре. Босые ножки едва касаются сцены, ступают будто по канату, и вся она вибрирует, напрягаясь и едва уловимо покачиваясь, как гимнастка под куполом цирка. Простирает ладони — очень узкие и белые — и закрывает глаза. Острые локти растопырены. Она скользит, воздев руки, сомнамбулой по шелковой тропинке золотого света. Желтый шарф веет, как солнечный ветер, срывается и летит, в зал, туда, где столики, а за ним прозрачная кофточка, юбка — тоньше паутинки. Нет, это не банальный стриптиз, а явление ангельской сущности. Ангелы не прячут своих крыльев под глупой одеждой.
В общем, если вы до сих пор не видели, как танцует Моника, то скорее идите и посмотрите. Это не далеко, на углу Шлезвигштрассе и Берлинервег. Бар «Гольдене фогель», серое здание с мотоциклом на крыше. Если заглянете туда в субботу, между семью и десятью, то наверняка встретите меня. Да, тощий, кудлатый шатен за столиком в углу — это я. Потягиваю единственную за вечер кружку пива и заедаю солеными орешками. А рыжий парень рядом со мной — это Хайко. Мой друг и двоюродный брат. Да, тот, который ковыряет пальцем в салате. Хайко юн и прыщав и думает, что знает о жизни все, тогда как на самом деле не знает о ней ничего. Он с одинаковым пафосом рассуждает о политике, о сексе и о грядущем зомби-апокалипсисе и, как всякий заядлый геймер, частенько путает настоящую реальность с виртуальной. Мы оба приходим в «Гольдене фогель» полюбоваться, он — на женское тело, а я — на женскую душу.
Танец срывает покровы с любой тайны, его можно читать, как открытую книгу. Ему неведом стыд, потому что он говорит на языке красоты. Танцуя, человек распахивается весь — обнажается, если не телесно, то духовно. То, что проделывает на сцене Моника — это обнаженность в квадрате.
Когда я впервые обратил на нее внимание — в том же самом баре, два года назад — она словно ходила по краю пропасти. В каждом ее шаге сквозил страх. Попытка к бегству. Смятение. Подпоясанная алой лентой, она, как птица на веревочке, кружила по узким подмосткам и билась, запутываясь все сильнее. Точно ломаная линия, выгибалась, запрокидывая подбородок и выпячивая грудь, и колола нас углами.
- А ничего деваха, фигуристая, - комментировал ее выступление Хайко, причмокивая языком, и напуская на себя циничный вид. - И что она так долго топчется? Вот, говорю тебе, клуша. Раздевайся уже, - требовал он и сглатывал слюну.
У меня с ним всегда так — там, где я натыкаюсь на углы, Хайко нащупывает округлости. Там, где он гладит взглядом полноватые бедра, я баюкаю в ладонях испуганную мечту. Но это, конечно, не означает, что мой друг или я смотрим неправильно. Просто у каждой монеты есть две стороны, и очень трудно — почти невозможно — разглядеть их обе, одновременно. Разве что монета прозрачна или вы умеете видеть сквозь металл.
Моника не прозрачна. Она танцует, крепко зажмурившись, словно от яркого света — хотя не так уж он и ярок, над сценой парит, небрежно подхваченная массивной цепью, молочно-белая люстра. Лепестки из матового стекла сложены в большой бутон, полный туманного сияния. Качаются на потолке подвижные пятна. Люстра светит самой себе — и внутрь себя — а Монике достается лишь манная крупа.
Она танцует в полумраке, вернее, на полусвету, запорошенная белым, а с последним тактом музыки убегает за кулисы. Только один раз я ловлю ее печальную улыбку — и виновато улыбаюсь в ответ. Это похоже на кинутый вдогонку цветок. Бессмысленно. Ей все равно. Она наедине со своим искусством.
Я стал бывать в «Гольдене фогель» каждую неделю. Как влюбленный, торопился на свидание, и, садясь за столик в углу, покупал орешки и пиво. Что-то вроде традиции, ежесубботнего обряда, ни от одной из составных частей которого нельзя отказаться — кружка «баварского», кешью, Моника...
Я наблюдал, как постепенно — но тем неотвратимее — она меняется. Нет, не только внешне. Излом понемногу сглаживался, а страх уступал место привычке. Она сильно похудела, постригла и завила волосы. Теперь, когда солнечный шарфик летел в зал, у нее выпирали ключицы, а шея казалась цыплячьей, беззащитной и тонкой. А между тем, сквозь покорность начали пробиваться первые ростки усталости. Той самой, что на грани боли. И хотя поступь Моники оставалась легкой и воздушной, это была механическая легкость. Танец бумажной балерины из музыкальной шкатулки.

Я испугался. Не симптомы ли это модного нынче недуга? Врачи называют его «эмоциональным выгоранием». Вроде и труд сейчас не так тяжел, как лет пятьдесят назад, и социум — стабильнее, ни потогонных конвейеров, ни революций, ни войн. Отчего же так горюч стал человек изнутри? Как прежде утонченная элита едва ли не поголовно страдала от чахотки, с кровью отхаркивая свое недовольство миром, так сейчас люди обугливаются душой до головешек. Становятся, по сути, ходячими трупами. Заглянешь им в глаза — а там пепел.
Вот так неожиданно прав оказался Хайко, говоря о зомби-апокалипсисе. Не об игровом, настоящем. О мертвых деревнях.
- В какой дом ни сунешься, - рассказывал Хайко, - а там паутина по углам, грязюка на полу, на столе, на лавках... Жуки дохлые. Потолок — и тот в грязевых разводах. В печи — бурое толчево, залитые водой угли. В погребе — лужи, на чердаке — пылища, труха, бумажная крошка. И в глазах у челов — та же стоячая грязь. Зола с водой.
- Да где ты это видел? - возмущался я. - Ты же целыми днями сидишь перед компьютером.
- Да с батей прошлым летом мотались, - отмахивался от моих сомнений кузен, - на авто, вдоль Рейна. Замки всякие, Вормс, Майнц, Кобленц, Кельн... - он называл города, щелкая в такт айфоном. На маленьком черном экране взрывались звезды. Белые точки — пых, пых, лопаются, как мыльные пузыри, одна за другой. Надо убить как можно больше звезд, пока тебя самого не перехватит вражеский патруль. - В городах не так заметно, суета, транспорт, то, се, а в маленьких поселках — просто жуть. Говорю тебе, мертвяки по улицам шастают! Вроде и делают что-то, пашут там, в огородах роются, но — на автомате. Замедленно так и без души. Вот, как роботы японские, видел по телеку? Действие есть — а чела нет. Я потому и торчу за компом, что в виртуале хоть какая-то движуха. А мир откинулся давно, говорю тебе. Все потому, что звезды испортились.
Пых-пых, еще две звезды уничтожено, но в крошечном виртуальном мирке не стало темнее. Тем он и хорош. Вычеркни любой объект, ничего не изменится. Если бы и у нас было так же...
Пых — и еще одна.
Насчет городов мой братец ошибался. «Выгоревших» становилось все больше, они уже не встречались в толпе — а шли толпой. После разговора с Хайко я прогулялся по магазинам, спустился в подземку... и ловил, жадно ловил чужие взгляды, надеясь, что вот-вот проскочит искра, состоится контакт живого с живым. Напрасно. Взоры или опущены, или мягки, как старая вата — проваливаешься в них, не чувствуя отклика — либо тверды, как чугун. О такие можно ушибиться.
Побродив по улицам, я набил немало синяков и чуть не задохнулся в ватной пустоте. Стемнело. Теплый оранжевый свет затопил витрины, выплеснулся на тротуары и проезжую часть. Скользко блестели фары машин. Неотличимые от манекенов, у витрин стояли люди. Нет, не так. Манекены казались бодрее. Их раскованные позы и нарядные одежды вызывали зависть усталых прохожих.
А что там Хайко болтал про звезды? Я запрокинул голову, но, конечно, ничего не увидел. Золотое зарево во все небо. В городе не видно звезд, слишком светло. Подгоняемый неожиданным любопытством, я поспешил туда, где темнее.
По Шлезвигштрассе, мимо бара, где танцует Моника — но сегодня не суббота, и я ускоряю шаг — мимо темного парка, мимо супермаркета Лидл, мимо Макдональдса с детской горкой во дворе, вниз, под автомост... И дальше, по узкой дорожке с плохим асфальтом. Здесь мало кто ходит, особенно ночью, но я хочу срезать угол.
Спальный район освещен тускло и лунно. Высятся черные громады новостроек. Фонари забраны решетками, их сияние, как вода, холодно и чисто. Тени ложатся косо, тащатся вслед за тобой — то отставая, то забегая вперед, как нетерпеливые щенки. Здесь, на городской окраине, рекламный неон не застилает небо, и можно нырнуть в серебряную реку, прополоскать сердце, остудить зрачки... Можно умыться звездами, как снегом, и сбросить десяток лет. Помню ощущение из детства — себя маленького по сравнению с бесконечностью Вселенной. В ней растворяешься без остатка, пьешь ее, как родниковый холод, и собственные обиды кажутся пустыми и мелкими. Тонешь в ней, как в цветах. В детстве ночь благоухает подснежниками, независимо от времени года.
Но что это? Звездная россыпь похожа на тифозную сыпь. Красноватые, воспаленные точки, а кое-где и с гнильцой. Млечный путь вспух чередой фурункулов. Большой ковш Медведицы полон гноя... А Полярная, красавица, съежилась, как спичечная головка, не горит и даже не тлеет, а только чуть-чуть поблескивает сквозь угольную черноту.
Да что же с ними случилось?! Я так разволновался, что никак не мог включить мобильник и набрать номер Хайко. Пальцы дрожали. Стоял на холодном ветру, под больным небом и трясся от страха, пытаясь управиться с телефоном, который, как на грех, все время сбрасывал пин-код. Наконец, получилось.
- Хайко! - заорал я. - Откуда ты узнал про звезды?
- Ты чо, башкой долбанулся? - неласково приветствовал меня кузен. Вероятно, я оторвал его от важной игры. - Про это вся сеть гудит. Спроси, вот, у гугла... Эй, мочи его, мочи! Слева, идиот! Заходи слева! - закричал он мимо трубки и, судя по звуку, забарабанил мышкой по столу.
Вернувшись домой, я первым делом полез в интернет и сразу наткнулся на видеоролик. Интервью какого-то облезлого профессора какой-то желтопрессной газетенке. Он говорил, поминутно вытирая лысину платком, об эпидемии среди небесных светил, пришептывал и заикался, и глаза у него были испуганные.
- … Мы называем ее «звездная гниль». Есть мнение, что заболевание инфекционное, но каким образом оно передается, мы не знаем. Ведь звезды не дышат и не чихают, - профессор жалко улыбался, - они далеко друг от друга.
- Но почему и как это влияет на нас, людей? - наседал на него журналист.
- У звезды и человека одна душа на двоих. Этакий духовно-энергетический тандем, который существует на протяжении определенного срока, как правило, соизмеримого с человеческой жизнью. Когда одной плохо — худо и другому. Если звезда умрет, у ее земного партнера начнется шизофрения, или тяжелая депрессия, или его разобьет паралич. Мы полагаем, что сегодняшняя вспышка неизлечимых заболеваний вызвана именно этой причиной...
- А можно ли им помочь?
- В принципе, можно. Но обычная медицина тут бессильна. Небесное тело не вылечишь таблетками. А бывает, что человек умирает раньше, но пока его звезда жива, не может сойти в могилу. Так и водит она его по Земле, как марионетку на веревочках.
«Бред», - прошептал я и выключил компьютер. В окно щерилась гнилыми зубами, усмехалась глумливая ночь.
Где-то там, в лучах миллиардов искусственных солнц, шатались по городу зомби, и несли пустоту в сердцах, и кружили, сталкиваясь бесцельно, как слепые молекулы, и задыхалось небо от душного электрического света.

А сегодня, «звездной гнили» вопреки, Моника танцует на маленькой сцене бара «Гольдене фогель», и танцует - божественно. Мы с Хайко сидим за столиком углу, я — с кружкой пива, а мой кузен — с тарелкой огуречного салата. Шикарная белая пена лезет мне в нос, я смахиваю ее, радуясь, как ребенок. Салат густо полит майонезом — а майонез в «Гольдене фогель» мерзкий — но Хайко уплетает его за обе щеки, хрустит и довольно посмеивается. Рядом с его тарелкой лежит выключенный айфон. Небывалое зрелище, потому что для моего братца этот гаджет — едва ли не самая главная часть мозга, третий глаз и продолжение руки. Он всегда начеку, всегда мигает пронзительной синей лампочкой, всегда бдит. Даже тогда, когда сам Хайко ест, или спит, или моется в душе. Но сейчас мой кузен забыл об айфоне. Мы оба забыли обо всем на свете и дивимся чуду — величайшему чуду преображения. Моника, которая до сих пор была — я только теперь это понял — пусть талантливой и симпатичной, но гусеницей, неожиданно превратилась в бабочку. Куда делись угловатость и страх? Ее движения раскрепостились. Усталость словно кто-то смахнул тряпкой, как досадную пыль.
- Во дает, - бурчит Хайко с набитым ртом. - Девчонка жжет!
В его устах — это высшая похвала. Но Моника и в самом деле жжет — восторгом, радостью, внутренним сиянием, рвущимся наружу. Газовый шарфик бьется в воздухе, как лепесток огня. Она танцует уже не на краю пропасти, а как будто на краю вечности.
К нашему столику подходит бородатый официант в засаленном переднике. Нет, не подумайте, в «Гольдене фогель» гигиена — на первом месте. Это какой-то новый тренд — вроде джинсов, которые выпускают дырявыми и потертыми. Так и передники официантам раздают уже засаленными.
Я заказываю пакетик орешков, а Хайко просит еще один салат, только, пожалуйста, без майонеза. Бородач аккуратно записывает все в блокнот и, как бы между прочим, кивает на Монику.
- Последнее выступление. Жалко, правда?
- Почему последнее? - восклицаю я, проливая на столик пиво, а Хайко давится огурцом.
Официант понижает голос.
- Она больна. Онкология, то ли вторая, то ли третья стадия, - он горестно качает головой. - Завтра ложится в больницу. Химия и все такое... Рак — дрянная штука. Теперь, если Моника и вернется к нам — то не скоро. Очень нескоро.
Он скорбно поджимает губы и удаляется, унося в блокнотике наш заказ. А Моника — танцует. Впервые танцует с открытыми глазами. Бесстрашно глядя в зал, она воздевает руки и складывает чашечкой ладони. Черпает из эфира красоту и выплескивает ее в наши — восхищенные, любопытные, печальные или веселые — лица. Она совлекает с себя ангельские одежды и расправляет невидимые крылья.
Вспыхнула, как сверхновая звезда, скажут о ней.
Сверхновые выгорают быстро. Сбрасывая внешние покровы, бесконечно расширяясь в пространство, неудержимо отдавая свет, они превращаются в черные дыры, но до этого — несколько суток — сверкают, как тысячи солнц, ярче целой галактики.


Вернуться наверх
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: Амфитеатр малых литературных форм
СообщениеДобавлено: 12 мар 2014, 07:31 
Не в сети
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 20 апр 2011, 07:35
Сообщений: 955
ВАЛЕРИЙ ШТЫРОВ
ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ МИНИАТЮРЫ
ПАПА
Сперва папа работал сапожником, а мама работала на овощной базе продавщицей, в ларьке колбасой от хозяина торговала. Нет, всё-таки сперва папа был безработный, а мама в ларьке от хозяина колбасой торговала. И папа был очень худой, а мама очень полная. Я думаю, это на неё так колбасный дух действовал. А папа был худой, потому что был безработный, и на него никакой дух не действовал.
А папа потому был безработный, что обувная фабрика, на которой он работал, закрылась. И он стал безработный.
А потом неподалеку от нас стал продаваться ларёк, в котором часы ремонтировали, и мама сказала папе: давай купим ларёк, и будешь ты в нём обувь ремонтировать. И вот купили они ларёк, и так папа стал сапожником.
И вот так мы жили, и мама работала на хозяина, а папа ремонтировал обувь. И папа всё равно был худой, а мама, как всегда, полная. А потом случилось так, что папа разбогател и стал полнеть, и стал полный, как мама. И папа больше не работал сапожником сам, а у него была сеть обувных мастерских по городу, в которых другие сапожники работали на папу.
И так папа стал Хозяином, а мама продолжала торговать колбасой, и папа говорил маме: "Бросай свою работу. Тем, что ты работаешь, ты позоришь меня, поскольку искажаешь мой образ в глазах знакомых, людей уважаемых". А мама на это говорила: "Неизвестно, как жизнь повернется, забыл, на чьи деньги мы тогда ларёк купили?" Папа на это отвечал: "Тоже мне, нашла с чем сравнивать"
И так мы жили, и папа говорил одно, а мама отвечала ему другое.
А потом папа влюбился. И когда мама узнала, что папа влюбился, она разошлась с папой и стала жить в доме, в котором мы жили до того, как папа стал богатый.
А я остался жить с папой, потому что мама сказала, что пора приучать меня к делу, а папа сказал, что нечего из меня с юных лет делать раба, не для того папа всю жизнь пахал, чтобы еще и его сын делал то же самое. Пусть его ребенок живёт как человек.
И папа привел в дом новую маму, и сказал, чтобы мы дружили и любили друг друга.
Новая мама мне очень понравилась. Она была очень красивая и молодая, почти как я. И мы с ней очень сдружились, а папа радовался, что мы не ссоримся, а дружим, и всё было очень хорошо.
А потом папа почему-то очень рассердился, и сказал моей новой маме, чтобы она собирала свои манатки и убиралась, а мне сказал: "Ишь, соплёнышь! Права была твоя мать, когда говорила, что тебя пора к делу приучать. Отправляйся к маме, она научит тебя жизни".
И мы вышли с моей новой мамой из папиного дома, и моя новая мама сказала мне: "Пока". И я ей тоже сказал: "Пока".

НЕЖНОСТЬ
Нежность Ну, в общем, в человеке всё-таки живёт инстинкт жизни, который говорит, как должно и как нет, в отличие от его второй сигнальной системы, в которой инстинкта нет, а есть только свободное и ничем не ограничиваемое слово. Впрочем, это, может быть, на моей стороне инстинкт, и этот инстинкт один из множества человеческих инстинктов, тогда как у других людей, очевидно, совсем другой инстинкт, совсем обратный тому, который есть у меня.
Я, собственно, удивился, и даже поразился. Хотя и знал. Потому что, знаете ли, законы пишутся людьми. Не всеми людьми, а теми, которые находятся у власти. И люди, которые находятся у власти, они, конечно, пишут законы в соответствии со своим инстинктом. Не станут же они писать законы в противоречии со своим инстинктом.
Вот видишь, всё и разъяснилось, всё стало на свои места, и возникло понимание сути дела.
Да, конечно, понимание появилось, но что толку от этого понимания, если оно утверждает то, что противоречит инстинкту.
Нет, я всё же еще вытерпел, еще смолчал, когда Ходорковский вышел из тюрьмы и заявил, что он - вполне обеспеченный человек для того, чтобы вести даже и жизнь рантье, потому что на обеспеченную жизнь и в случае существования в качестве рантье он получает вполне достаточно, чтобы не думать о завтрашнем дне.
Да, смолчал, я это вытерпел с привычным истинно русским терпением "повторяя: суди его бог".
И вторая была странность: Ходорковский сразу же вылетел из России из страха, что суд потребует от него денежной компенсации за нанесенные убытки казне, а отдавать деньги Ходорковский не хочет. Что-то в этом духе. То есть на Ходорковского еще какое-то дело, но суд пока молчит, но в любой момент может разродиться этим самым денежным требованием к Ходорковскому. Ну, и Ходорковский, от греха подальше, вылетел прочь из России. И вообще освобождение Ходорковского - тёмная история. Это самое помилование Путиным. Мол, Ходорковский написал Путину челобитную о помиловании, а Путину только и нужно было, чтобы Ходорковский милости попросил. То есть раньше не просил от сильно большой гордости, а теперь, значит, запросился, и не то что переступил через свою гордость, а гордости не стало. Всю его гордость тюрьма съела. Вот и запросился. А Путину де только этого и надо было, чтобы Ходорковский запросил у него милости, чтобы унизился перед ним. И вот Ходорковский унизился перед Путиным, и Путин это унижение его принял как плату за освобождение. И тогда Ходорковский, как только его освободили, сразу вылетел в Германию, потому что у него поджилки от страха еще тряслись и он не верил самому себе, что он на свободе, потому что он еще не почувствовал себя на свободе, в душе он был еще в тюрьме, и, чувствуя еще себя узником, он и высказался тогда, в Германии, что политикой больше заниматься не будет, а будет жить на свои денежки тихо-мирно и никого и ничего трогать не будет. А из Германии он вылетел в Израиль и там, как говорится, среди своих оклемался, и вот вчера нарисовался на Украине с лекцией о свободе, потому что о чем же ему теперь и говорить, как не о свободе, потому что где, как не в тюрьме, лучше всего познаются её сущность и её прелести.
И вот он нарисовался на Украине со своей лекцией. И так как принадлежит к породе интеллектуалов, то и читал лекцию интеллектуалам где-то там в Украине в каком-то украинском интеллектуальном заведении, и слушало его три тысячи человек, собравшихся в зале, а так как больше мест в зале не было, то еще полторы тысячи человек слушало его где-то там в предбаннике.
И было почему моему инстинкту возмутиться.
Потому что это, т.ск., какая мудрость! И мудрость эта заключается вовсе не в Ходорковском самом по себе, а в российских законах, а конкретнее, в их нежности к своим
Представьте себе, что вы в качестве путника ввечеру попросились на ночевку в рубленую избу в какой-нибудь зачуханной деревушке подмосковья. Хозяева в белую комнату вас не пустят, да вы на это и не претендуете, а кинут в предбаннике в избу на сено занюханное одеяло, чему вы несравненно рады, И вот вы с наслаждением раскидываетесь на своём ложе и немедленно засыпаете. Однако очень скоро просыпаетесь от нестерпимого жжения, и всю ночь чухаетесь и хлопаете там и там, а когда приходит рассвет, вы обнаруживаете на своём теле кровавые разводы, а в пакле, набитой между брёвнами, мириады клопиного племени. Нет, ну, всё-таки, как видно, кое - кого из клопов вы всё-таки лишили удовольствия попользоваться вашей кровью, раздавив их. Что касается ходорковских, то тут закон действует другой. Ходорковского, конечно, можно лишить свободы на какое-то время, но крови, которую он из вас выпил, его не лишают, а нежно оставляют в качестве его собственности ради его дальнейшего пропитания. Другими словами, всё, накопленное ходорковскими "непосильным трудом", ничего из этого у них не пропадает, и, выйдя из тюрьмы, они остаются такими же богатыми, как до неё. И скажите, разве не имеет смысла идти на риск оказаться за решеткой, если, пожертвовав какое-то время тюрьме, после этого оказаться человеком, обеспеченным на всю оставшуюся жизнь и читать лекции о свободе?! Ведь одно дело, в случае конфискации имущества, по выходе из тюрьмы всё начинать сначала, и совсем другое дело - быть обеспеченным и поэтому уважаемым человеком и читать лекции о свободе.
Откуда же такая нежность к клопам?
Ответ на удивление прост: а кто законы пишет? За ответом не нужно далеко ходить. Просто посмотрите на рубиновые пятна спинок клопов, забивших паклю в щелях между бревнами рубленой деревенской избы


Вернуться наверх
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: Амфитеатр малых литературных форм
СообщениеДобавлено: 12 мар 2014, 07:36 
Не в сети
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 20 апр 2011, 07:35
Сообщений: 955
АННА МАРТ

Благими намерениями вымощена дорога в ад...

Вы хотите как лучше, но хотите все и сейчас... Возмущение, обида, зависть, желания... Желания иметь больше блага... А задумывались вы хоть на мгновение достойны ли иметь что-то еще, не научившись ценить то, что есть?...
Вы все ждете завтра, которого никогда нет... Его нет и не будет... Вы тратите свое Сегодня на ожидание того чего нет...
И это ожидание, как снег в горах, накапливается и накапливается на вершине ваших мечтаний... И наступает момент, когда одного крика достаточно, чтоб сорвалась лавина, сметающая все живое на своем пути...
И вы, привыкшие к бездействию, вдруг, становитесь частью огромной силы, частью движения... Это опьяняет и дарит ощущение всесилия..
Но лавина - эта сила разрушения, спадет и уляжется, оставляя лишь след позади себя... Оглянитесь... Вы разрушили все что вам мешало... Все что раздражало своей деятельностью... Разрушенные дома и чьи-то жизни... Осколки и белая равнина... Стройте! Создавайте то о чем мечтали... Но вы так устали... Так много сил истратили на стремительный полет вниз... что снова ждете завтра... Завтра кто-то придет и все наладит... Завтра будет лучше... Все будет завтра...

И только тот кто крикнул знает что он делает уже Сегодня... Пока вы ждете того чего нет...


Вернуться наверх
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: Амфитеатр малых литературных форм
СообщениеДобавлено: 27 мар 2014, 14:43 
Николай Загумёнов

Вы, вероятно, замечали - сойдутся трое незнакомых и непременно, минут через пять уже завяжется разговор, обнаружится близость интересов, затеплится общение и постепенно возникает какая-то общность настроений и взглядов, словно давным-давно знакомы, но стоит собраться многолюдной толпе, как над ней невольно нависает тревожная напряженность, нет-нет да скользят недоверчивые взгляды, ухмылки, слышны грубые слова и начинает нарастать неприязнь... Поразительно устроен человек. Да?
***
Причина нашего недовольства всем, или почти всем, обычно в том, что мы, как правило, в жизни занимаемся не своим делом - "нас нет в себе", и как следствие этого, мы начинаем искать себя в другом, но и в другом, в его душе, не находим того что ищем, или находим несоответствие своим запросам, вот это-то нас обычно и раздражает.
***
Жизнь - это вечный поиск компромиссов между реальностью и нашими желаниями.
***
Воспоминания - это чаще приятный бег назад в исчезнувшие времена, но уже с одышкой.
***
Ах, если бы книги меняли наш мир... Если бы, если...
***
Вы можете себе представить, как нервно дышат цветы и деревья? Я никогда не мог, а вот Иван Алексеевич Бунин это даже чувствовал. Он обладал обостренным чувством, мир воспринимал через запахи, цвет, вкус, вещи, предметы...
***
Весна, май, цветы, запахи, зелень, простор, синева - такая удивительная красота! Дух захватывает смутное выражение нежности и вдруг, натыкаешься на мысль, словно на колючую проволоку, -"Неужели, когда-то придется расставаться..." Охватывает озноб и становится грустно до боли.
***
Жизнь - штука достаточно банальная, как стоптанный башмак. Важно извлечь всю мудрость дорог, от которых этот башмак износился.
***
В юности, мне всегда казалось, что молодые люди, те что бессмысленно бродят ночью по улицам - поэты, романтики, и я проникался уважением, даже завистью к ним, а сейчас, когда постарел, то мне страшновато... Так круто меняются времена.
***
Нет такой женщины, которая в споре с мужчиной не оставила бы за собой право "последнего слова", иначе это вовсе и не женщина. "По другому и быть не может", с явным превосходством, если не говорит, то так думает всякая женщина.
***
Конечно да, несомненно, каждый из нас имеет право на собственное мнение, только не надо кричать об этом громче всех, доводя его (мнение) до непререкаемой святой истины.
***
Нашу современную прозу, словно кто-то взял и встряхнул, да так, что из нее выпала человеческая душа и остался какой-то кроссворд слов без добра, любви и страстей.
***
Общество, как правило, живет будущим, не обременяя себя обернуться и посмотреть назад, авось да ужаснулось бы от содеянного.
***
Мало только родиться, гораздо важнее осознать свое рождение, иначе может остаться только надпись: "Жил и умер не приходя в сознание".
***
Истина не требует слов, ей достаточно - взгляда, жеста, движения души...
***
Предметом творчества любого ХУДОЖНИКА, является избитые временем банальности - слово, звук, чувство, как и затертые сюжеты. Фокус заключается в том, чтобы ХУДОЖНИК посредством своего таланта, умудрился пропустить это все через сердце и душу, показав нам новое, неповторимое, оригинальное. Это и будет называться - ХУДОЖЕСТВЕННОЕ ТВОРЕНИЕ.
***
Как не хватает в современных книгах любви, добра к человеку. Не хватает души, тепла и простой человеческой любви, такой тихой, неназойливой, нежной любви...
***
Умоляю, будьте свободны от устоявшихся представлений и догм, а особенно от общественного мнения. Живите своим умом, опираясь на собственную совесть, она вас не подведет.


Вернуться наверх
  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: Амфитеатр малых литературных форм
СообщениеДобавлено: 31 мар 2014, 17:37 
Не в сети
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 20 апр 2011, 07:35
Сообщений: 955
ИРИНА АРТЮХИНА

РУССКАЯ ВЕСНА






Проснулся человеческий муравейник… Весна…Жмурятся на солнышке люди, подставляют весне радостные лица. В транспорте затрещали разговорчивые, оттаявшие от стужи сонной, да ленивой, разгалделись о делах насущных… Дачники с огромными авоськами на колёсиках, выпучив глаза, важно топают к вокзалам. Весна… Бессовестные влюблённые где хотят целуются, уже не прячась от смущения за углы и деревья…
Эх, весна же! Свет и тепло солнышка согреваютне только тело – душу. Оживает она после покоя дремоты зимней. И уже хочется…Хочется многого, а главное – тепла – солнечного ли, человеческого, согревающего, дурманящего, будоражащего, возрождающего к жизни…
Весна… Разговорились, хохочут бабки голосистые. И не только на скамеечках во дворах домов своих – везде, где позволяет минутка и есть собеседник. А нет, так найдется и слушатель, и источник свежих новостей. Было бы настроение обсудить последние известия. А настроение есть. Разве его может не быть при такой погодушке? Солнышко старается вовсю, ни облачка. Мать-и-мачеха уже озолотили серость зелени прошлогодней. И пахнет… Землей-матушкой – запахом жизни, навечно запечатлённым памятью – несравнимым ни с чем… Весна…
Детишки-малышки резвятся шустро, улыбаясь возможности двигаться свободно – наконец-то вылезли из теплых, неуклюжих комбинезонов и курток, делающие их похожими на большие разноцветные мячики, катающиеся по детской площадке. Чайки уже кружат над островками, разбросанными по пруду, ищут местечко для гнезда. А шумят-то как! В заботе они. Время любви – столько всего надо успеть… Весна…
Уже не хочется бежать сломя голову домой, и запираясь от холода в квартире, согреваться горячим чаем, прилипнув к экрану монитора. Напротив – хочется не спеша пройтись и подышать этим волшебным воздухом, наслаждаясь радостью, рожденной сердцем человеческим – радостью жизни, окрепшей надежды, что всё будет, как хочется, радостью обновленных чувств… Весна…
Прут тюльпаны и нарциссы из земли толстыми пальцами. Растопырились в разные стороны, торопятся вылупится из кокона стебля бутоном нежным. И раскрыться солнцу. Миру. Людям… Весна…
Весна пришла. Чудесное чувство. Волшебное состояние…. Надо скорее обновлять гардероб – принарядиться для настроения и горящего глаза. Чтобы казалась жизнь – уууух какой, а сама – самой счастливой на свете. Весна же! Я побежала?


Вернуться наверх
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: Амфитеатр малых литературных форм
СообщениеДобавлено: 01 апр 2014, 22:27 
Не в сети
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 20 апр 2011, 07:35
Сообщений: 955
ВЛДАДИМИР СОЛОУХИН
КАМЕШКИ НА ЛАДОНИ (продолжение)
Безграничное доверие может стать угнетающим, превратиться в обузу. Его ведь нужно оправдывать. Его неудобно потерять.

Мир наш устроен так, что обязательно в нём кто-нибудь кого-нибудь должен есть.

Высшее счастье человека, хотя это и банально, в принесении радости другим людям.

Банально, но все–таки, если прислушаться, самый зловещий из всех земных звуков — тиканье часов.

Записная книжка — протез памяти.

Неисповедимы законы искусства. Горький обронил фразу: «Человек — это звучит гордо», и фраза стала крылатой. Горький же написал целую оду, гимн под названием «Человек», и мало кто эту оду читает.

Мечта и надежда существуют временно, до их исполнения. Как снаряд существует, только пока летит до цели.

У человека в жизни может быть два основных поведения: он либо катится, либо карабкается.

Говорят, что каждую секунду на земле рождается человек и умирает человек. Да, но умирают очень часто наши знакомые и даже друзья, рождаются же совсем неизвестные для нас люди.

Никто еще не сделался образованным или хотя бы эрудированным человеком, разгадывая кроссворды.

Себя другим в угоду не иначь.
Они умней тебя и совершенней,
Но для твоих вопросов и задач
Им не найти ответов и решений.

Пчела никого не ест. Ей нужны не жертвы, а только дары. Но зато она сама одаривает по-царски.

Искусство – как поиски алмазов. Ищут сто человек, находит один. Но этот один никогда не нашел бы алмаза, если бы рядом не искало сто человек.


Вернуться наверх
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: Амфитеатр малых литературных форм
СообщениеДобавлено: 01 апр 2014, 22:30 
Не в сети
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 20 апр 2011, 07:35
Сообщений: 955
НИКОЛАЙ ЛЕСКОВ
ИЗБРАННЫЕ МЫСЛИ ОЧАРОВАННОГО СТРАННИКА
Горе одного только рака красит.



…Едва ли в чем-нибудь другом человеческое легкомыслие чаще проглядывает в такой ужасающей мере, как в устройстве супружеских союзов.



И лучшая из змей все-таки змея.



Истинная любовь скромна и стыдлива.



Любовь не может быть без уважения.



Людям ложь вредна, а себе еще вреднее.



Не надо забывать старого правила: кто хочет, чтобы с ним уважительно обходились другие, тот прежде всего должен уважать себя сам.



Новые слова иностранного происхождения вводятся в русскую печать беспрестанно и часто совсем без надобности, и — что всего обиднее — эти вредные упражнения практикуются в тех самых органах, где всего горячее стоят за русскую национальность и ее особенности.



Снисхождение к злу очень тесно граничит с равнодушием к добру.



Труд — дело святое, всякому подобает.


Вернуться наверх
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: Амфитеатр малых литературных форм
СообщениеДобавлено: 01 апр 2014, 22:33 
Не в сети
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 20 апр 2011, 07:35
Сообщений: 955
КОНСТАНТИН ПАУСТОВСКИЙ
ИЗ МОЕЙ ЗАПИСНОЙ КНИЖКИ
Богатство ассоциаций говорит о богатстве внутреннего мира писателя.

В любой области человеческого знания заключается бездна поэзии.

Вдохновение — это строгое рабочее состояние человека.

Воображение, рожденное жизнью, в свою очередь получает иной раз власть и над жизнью.

Гений настолько внутренне богат, что любая тема, любая мысль, случай или предмет вызывают у него неиссякаемый поток ассоциаций.

Глубочайшим образом люблю природу, силу человеческого духа и настоящую человеческую мечту. А она никогда не бывает крикливой… Никогда! Чем больше ее любишь, тем глубже прячешь в сердце, тем сильнее ее бережешь.

Дело писателя состоит в том, чтобы передать или, как говорится, донести свои ассоциации до читателя и вызвать у него подобные же ассоциации.

Дело художника — противостоять страданию всеми силами, всем своим талантом. Дело художника — рождать радость.

Если отнять у человека способность мечтать, то отпадет одна из самых мощных побудительных причин, рождающих культуру, искусство, науку и желание борьбы во имя прекрасного будущего.

Знание органически связано с человеческим воображением. Этот на первый взгляд парадоксальный закон можно выразить так: сила воображения увеличивается по мере роста познаний.

Каждый человек хотя бы и несколько раз за свою жизнь, но пережил состояние вдохновения — душевного подъема, свежести, живого восприятия действительности, полноты мысли и сознания своей творческой силы.

Мы должны быть владетелями искусства всех времен и всех стран.

Мы до сих пор пренебрегаем красотой природы и не знаем всей силы ее культурного и морального воздействия на человека…

Не будем говорить о любви, потому что мы до сих пор не знаем, что это такое.

Невежество делает человека равнодушным к миру, а равнодушие растет медленно, но необратимо, как раковая опухоль.

Ожидание счастливых дней бывает иногда гораздо лучше этих самых дней.

Тот, кто лишен чувства печали, так же жалок, как человек, не знающий, что такое радость, или потерявший ощущение смешного. Выпадение хотя бы одного из этих свойств свидетельствует о непоправимой духовной ограниченности.

У любви тысячи аспектов, и в каждом из них — свой свет, своя печаль, свое счастье и свое благоухание.

Человек должен быть умен, прост, справедлив, смел и добр. Только тогда он имеет право носить это высокое звание — Человек.


Вернуться наверх
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: Амфитеатр малых литературных форм
СообщениеДобавлено: 22 май 2014, 01:25 
Не в сети
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 20 апр 2011, 07:35
Сообщений: 955
ВЛАДИМИР АКУЛОВ

ПРОСТО МЫСЛИ (Продолжение)

1
Огромный белый круизный лайнер плыл по бескрайнему синему океану.
На корабле были несколько просторных бассейнов с голубой чистой водой , но некоторые пассажиры решили искупаться в открытом бездонном океане. О том , что в открытом океане плавают огромные голодные акулы - забыли…
Когда начали плавать в океане , громадная зубастая акула …откусила молодой девушке ногу… Темная вода стала красная от крови…
Девушку спасли с трудом …
Позже она выздоровела и ей сделали металлический протез…
* Я не позволю этому неприятному событию влиять на мою жизнь* , - говорила девушка …
Она вышла замуж и родила красивого ребенка…
**
Не позволяй неприятным событиям определять направление твоей жизни…
Не преувеличивай *значение* тех неприятных событий , которые не можешь изменить…
Не они влияют на тебя , а ты влияешь и ИЗМЕНЯЕШЬ их в свою пользу!

2
Мир на простом человеке держится, война на смерти солдата…

3
Подводная темная часть айсберга во много раз больше видимой надводной части…
Так и наше мрачное подсознание…

4
Если с дворниками на их собрании разговаривать очень вежливо - нагонишь на них страху…

5
Сравнивать свою жизнь с тем , что было , или с тем , что должно быть.
И с тем , и с тем надо сравнивать для объективности оценок.


Вернуться наверх
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: Амфитеатр малых литературных форм
СообщениеДобавлено: 24 май 2014, 09:37 
Не в сети
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 20 апр 2011, 07:35
Сообщений: 955
ЛЮДМИЛА МАРКОВА

ТИШИНКИ
КАК ВЫСЫХАЮТ ОКЕАНЫ
Каждая женщина несёт в себе каплю мировой любви. Потоки чувств, словно вешние воды бурлят и струятся множеством изворотливых ручейков, обходят неприступные скалы, чтобы рано или поздно стать рекой – сильной и целеустремлённой. Любовь растёт и развивается вместе с женщиной – крепнет, наливается силой и ищет выхода. Крутясь и извиваясь, разрезая просторы Жизни, реки любви достигают, наконец, океана! Женщина переполнена чувством любви: волны страсти, то и дело, накрывают её с головой.

Тогда и появляется Он, Избранный, самый лучший, и, конечно же, самый надёжный, гордо и уверенно направляя пресловутые «Красные паруса» навстречу Ей. Она ждёт, протягивает хрупкую руку: Ей надоело купаться в собственной любви, хочется продолжения, узнать, что же будет дальше, что там…, за океаном, хочет достичь горизонта и увидеть край Земли. А быть может, и взмыть к звёздам, подхваченной лихой волной – как повезёт.

Судно крепкое и надёжное, способно выдержать не только двоих, но и гораздо больше.… И женщина уже слышит топот маленьких ножек на палубе, а мужчина только завывание ветра, да плеск волн. Она просит, солнце и месяц благословить их на счастливое плавание и долгое путешествие. А Он обращается к звёздам, чтобы сверить направление при неисправном компасе.

Звёзды готовы указать верный путь, но только ветер знает, куда их занесёт: разобьётся ли судно о скалы, или его вынесет на необитаемый остров, а может и за край Земли… Но зачем, зачем женщина так стремится очутиться на краю пропасти? Край Земли – это место, где заканчивается Океан, и начинается бездна. Что там: всепоглощающая страсть, готовая спалить заживо, или пустота и одиночество?

Мужчина долгие месяцы наслаждается плаванием и обществом прекрасной спутницы, а её уже начинает одолевать морская болезнь – Она хочет твёрдой почвы под ногами – виллы на берегу океана, и верит, что в конце путешествия будет счастье. Тщетно Он пытается объяснить, что моряк засохнет от тоски на суше, как рыба под палящим солнцем, но Женщина уже вырывает штурвал… Поднимается ураган Страсти – и судно кренится. Но кораблекрушения можно избежать, и в критической ситуации капитан берёт управление судном в свои руки, грубо оттолкнув спутницу. И вроде бы всё налаживается – буря стихает, но это событие в корне меняет их жизнь. Она понимает, что всё дальше и дальше отплывюет они от берега и виллы её мечты. Океан в тумане. Вода спокойная, ничто не предвещает шторма, но они теряют направление и блуждают вслепую год за годом.

Река Любви останавливает своё течение, и уровень Океана начинает снижаться. Но в тумане спутники не видят этого, занятые каждый своими мыслями. Край Земли Её уже не интересует, сырой туман проник в Душу, и тёмные её уголки начала есть плесень. Океан продолжает высыхать и в течение нескольких лет превращается в болото. Но в болоте невозможна жизнь, как и на полусгнившем судне. Что их ждёт? Возможно, гибель. Если же Он и Она достаточно сильны, то смогут пройти многие километры, добравшись до твёрдой поверхности, соорудить хижину и как-то наладить быт, возможно даже завести детей. Но вдохновлённого путешествия по Океану, навстречу звёздам в поиске края Земли уже не будет. Океан высох.

ЗАРИСОВКА

Бывают моменты, когда не хочется ни с кем говорить, не по причине плохого настроения, а совсем наоборот. Например, когда сидишь рядом с любимым человеком с удочкой на берегу реки, провожая закат. Или едешь по живописной дороге под пуховыми или ребристыми облаками, навстречу тёплому ветру, запаху полевых трав, солнцу и прекрасной неизвестности, не задумываясь ни о чём. А, может, идёшь по тайге, прислушиваясь к хрусту сухих листьев и веток, вдыхая запах жухлой травы, вездесущих ручьёв и тёплой погоды. Ты не знаешь, куда приведёт дорога, но это и неважно. Облака плывут, гонимые ветром, и они счастливы. А что, если последовать за ними – в голубую страну грёз, нежности и вечного солнца?
Вдруг неожиданно ты осознаёшь, что важно только то, что происходит, здесь и сейчас: слова не нужны, мысли легки и ненавязчивы – улетают далеко за горизонт, оставляя тебя один на один с собой. Но пустоты нет. Чувствуешь себя сосудом для чего-то божественного, что наполняет тебя до краёв. Каждое слово, сказанное тобой в этот момент, может послужить утратой этой божественной наполненности. Продвинутые в духовном развитии люди, наверняка, назвали бы это медитацией. А я называю это тишиной Души.
Тишина Души наступает неожиданно, когда внутренняя буря успокаивается, волны, гонимые сомнениями, страхами и предубеждениями превращаются в идеальную гладь озера, где отражается Душа. Она сначала робко трогает воду одним только пальчиком, а затем беззвучно начинает своё погружение, не нарушая глади. Озеро светится, и этот свет достигает сердца, которое бьётся в это время чуть слышно, словно боится нарушить окружающую тишину и гармонию. Ты не слышишь его биения, не ощущаешь своего тела, наполняемого какой-то невиданной ранее силой и внутренним прозрением. Чувствуешь себя совершенным творением Природы, потому что все создания Природа совершенны; частью этого Мира: неба, бесконечно простирающихся полей и лесов, прохладных голубых озёр, степей и гор. Ты – могущественная стихия, которая может быть разрушительной, а может стать началом нового, нерукотворного и великого.
Ну вот, Душа, вдоволь насладившись водными процедурами, выходит из озера и кутается в огромное махровое полотенце, последние капельки живительной воды стекают разноцветными светящимися струйками. Озеро ещё излучает приглушённый свет, который приятно согревает изнутри и продлевает состояние тихой радости.
Вам когда-нибудь случалось видеть человека, который смотрит широко открытыми глазами, но не видит Вас, улыбаясь чему-то неведомому, известному только ему одному?
- Он наблюдает за купанием Души. Это абсолютно счастливый человек, который нащупал в себе гармонию, нашёл ключик ко всем закрытым дверям. И сможет ли он им воспользоваться, будет ли у него ещё возможность послушать эту «Тишину Души» зависит только от него. Думаю, такая возможность обязательно представится, потому что, прожив это мгновение с широко открытыми глазами, хочется это испытать вновь и вновь.

ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЕ
Где-то в глухом уголке Сибири есть деревня с незамысловатым названием "Жертвенка". Ну, а жители, получается, — жертвенки будут.

Ничем особенным это селение не отличалось от соседних: те же постройки, курятники, да сараи. Зато сами жители, с измождёнными, бледными лицами, безвольно болтающимися руками и сгорбленными, словно под тяжёлой ношей, спинами производили неизгладимое впечатление на приезжих. Мужчины были ещё ничего из себя: и задор в глазах мелькает, когда молодая девка с коромыслом пройдёт, и здоровый азарт, когда, бывало, в праздник скачки на лошадях устраивают. Но всё больше по домам сидят, горе своё заливают — жизнь-судьбинушку-злодейку ругают на чём свет стоит, да фортуну проклинают, что тяжёлыми бёдрами перед лицом крутит, а другие части тела показывать не собирается. Женщины в такие моменты, за печкой прячутся, слезу фартуком вытирают, да вздыхают глубоко, дескать "Бог терпел и нам велел", "… на том свете зачтётся". Маска горя и страдания глубоко вросла в лики женщин, наслаивалась на их "родное", данное от рождения, миловидное лицо и не покидала их до конца жизненного пути. Мужчины тоже любили намотать слезу на ус, да только, непонятно почему, надолго их не хватало: повздыхают, высморкаются в занавески и идут по жизни дальше, опустив голову. Мужчины от злоупотребления спиртными напитками жили недолго, умирали, так сказать, "в рассвете сил". Жертвенки буквально понимали фразу "… жили они долго и счастливо и умерли в один день". Поэтому, чтобы доказать прилюдно свою преданность супругу и продемонстрировать свою любовь, женщины просили их хоронить вместе с покойным мужем, прерывая таким образом череду серых дней своего безрадостного существования.

Жительницы соседних сёл, хоть и любили крепко своих мужчин, но такого "жертвоприношения" никак не могли понять: для кого всё это нужно (мёртвому-то уже не помочь), а главное зачем? И, несмотря на любезные приглашения жертвенок, стать наблюдателями таких мероприятий, обходили соседей стороной, да ещё не за один километр.

Заблудится, бывало, путник, прибьётся по незнанию к местным, в поисках пищи и крыши над головой, так потом не знает, как и выбраться! Жертвы тут как тут! Окружат, облепят, зальют слезами, оглушат причитаниями: клянчат жалость, словно милостыню в ясный день у церкви. Стоит только оступиться путнику, дать слабину и выказать жалость, наступает зона невозврата: замызгают его жертвенки до смерти, высосут своими причитаниями всю живительную энергию из человека и превратят в такую же жертву. А дальше по накатанному сценарию: брак — жизнь бессмысленная — гибель напрасная "во имя Любви".

Лишь дети в жертвенной деревне были как везде: весёлые, беззаботные выдумщики и фантазёры. Однажды, мальчик-подросток на вопрос учителя: "Кем ты хочешь стать, когда вырастишь?" Ответил: "Пластическим хирургом. Я хочу сделать наших женщин красивыми и молодыми с озорными глазами, как у девчонок. Буду маски тоски и горя убирать за символическую цену — улыбку и обещание быть счастливыми". И тут такое началось!!! Целая революция свершилась! Желание видеть своих любимых мам счастливыми и радостными объединило всех детей поселения! Мужчины сначала пороли своих чад, "чтоб прозрение наступило", а потом и сами поняли, что красивая и счастливая жена — предмет гордости любого мужчины: и накормит вкусно, и поговорить будет о чём, кроме как обсуждать жизнь тоскливую, да завидовать соседям зажиточным.

В этой деревне закончилось всё миром: и клинику открыли по возрождению счастья, и село переименовали из "Жертвенки" в "Счастливое", и люди перестали стороной обходить, наоборот: гордились таким соседством.

Правда, иногда, я всё же встречаю "жертвенок" в своей жизни, — наверное, сбежавшие пациенты клиники Счастья!

ПУТЕШЕСТВИЯ В СЕБЯ
На свете жил один Путешественник или Путник (как называли его друзья). И не было в мире ни одной страны, где бы он не побывал, и не было такого чуда, которое бы он не повидал. В домашнем архиве пылились стопками путевые заметки, дневники, хронометражи поездок. На стеллажах живописно расположились атласы дорог, карты, старый верный компас и пожелтевшие от времени фотографии студенческого турклуба…

А на деревянном полу белели мелкие кусочки тщательно измятой рваной бумаги — планы на будущий год. На будущее… А какое оно, будущее? Что интересного может ждать человека, оставшегося без ног?

… Последняя поездка в горы не увенчалась успехом: Путник с группой альпинистов потерялся в горах. Он жил, неделю питаясь сосновыми шишками и иголками. Из всей группы удалось уцелеть только Путнику. Спасатели нашли его в снегу. Он был в сознании, но едва мог шевелиться — ноги были обморожены. Все удивлялись, что Путник смог выжить в таких нечеловеческих условиях. Это чудо, остаться в живых после стольких испытаний. "Остаться в живых, но потерять ноги… Чудо ли это?" — так думал Путник, сжигая в печке рукописи своих походов и будущих книг. Он хотел покончить с прошлым. Настоящее его не радовало. А будущего своего он не видел… или не хотел видеть. Вся его жизнь до этого события была сплошным приключением. Он был вольной птицей — облетел самые труднодоступные и живописные уголки мира. Друзья часто завидовали ему, его целеустремлённости и возможности жить так, как он хотел. А мог он жить только в дороге… Она звала и манила из дома, и душа откликалась на её зов тоскливым воем волка на Луну. И заглушить этот вой было невозможно…

Был дождливый долгий вечер, такой же тягостный для Путника, как и все остальные вечера, когда послышался стук в дверь. Путник не удивился этому — его избушка стояла на перекрёстке дорог и припозднившиеся лесники и охотники часто останавливались у него на ночлег.

"Открыто" — крикнул Путник, даже не повернув головы. Из-за двери появилась дряхлая старуха. Поприветствовав хозяина, она бойко прошла к печке и удобно расположилась там. "Я знаю, о чём ты думаешь, — сказала она. — Ты губишь себя. Ты лишился не только ног, но и зрения. Твоё сердце слепо и глухо". Путник заинтересовано посмотрел на неё и усмехнулся: "Что я могу ещё потерять ценного, я и так инвалид?" "Ты можешь потерять себя — сказала старуха. — Ты уже сделал для этого всевозможное. Ты постоянно бежал от себя, это вечная гонка привела тебя к трагедии в горах. Только лишивших обеих ног, ты мог остановиться и задуматься. Это была необходимая мера, ты уж извини. Твой внутренний мир намного богаче внешнего, но ты этого никогда не замечал. У тебя впереди самое интересное и незабываемое путешествие в твоей жизни. И ты вернёшься оттуда другим. Обещаю". Путник хотел было спросить у старухи, кто она такая и откуда всё знает, но старуха словно растворилась в темноте, будто её и не было.

Дни шли за днями… И душевная боль Путника потихоньку начала притупляться. Мысли уже не были заняты прокладыванием новых маршрутов, и потому изменили своё течение… Он начал видеть цветные сны, яркие образы мест, где он был, представали совсем в другом свете — были ещё более прекрасные, чем наяву.

Однажды утром Путник вспомнил, что всегда хотел быть художником — ему захотелось взять краски и кисть и запечатлеть на бумаге образ, увиденный во сне. Потом ещё, и ещё… На бумаге стали появляться прекрасные пейзажи: поселения и горы, полуразрушенные древние города и причудливые очертания рек. Это были "живые" картины, каждая могла рассказать свою историю и поделиться впечатлением автора от увиденного…

И Путник решил открыть картинную галерею. Его село находилось в глуши, селяне в основном занимались земледелием и разведением скота. У них не было времени, чтобы посмотреть мир. И люди с большим интересом отнеслись к картинам, написанным Путником. Каждый вечер, селяне собирались у Путника, послушать его истории о путешествиях, приходило очень много детей с горящими глазами, для которых он стал кумиром. Однажды самый смелый мальчик подошёл к Путнику после лекции и попросил научить его рисовать также хорошо. Путник согласился. С тех пор от учеников не было отбоя. Спустя год, Путник организовал в деревне школу Искусств для детей. Он учил детей видеть мир. И лучше учителя не было во всей округе.

Теперь Путника все называли Художником, и он был благодарен Судьбе за прозрение


Вернуться наверх
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: Амфитеатр малых литературных форм
СообщениеДобавлено: 25 май 2014, 09:55 
Не в сети
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 20 апр 2011, 07:35
Сообщений: 955
ДМИТРИЙ ЯКУШЕВ
(Продолжение православных миниатюр-размышлений)

Потрясающие люди

Туман на горах рассеивается, когда лучи солнца прогревают землю. Смех и шум сопровождают потрясающих людей. Они не умеют грустить и им все сходит с рук. Даже обидные слова, сказанные под веселое одобрение бесплатных клакеров, аплодирующих стоя, в адрес глупо улыбающегося неудачника – воспринимаются, как жест оказания внимания. Они счастливы, потому что их любят громко, с завистливыми придыханиями и тайными всхлипываниями дев, мечтающих о величии плеча, к которому можно приклонить голову. Очки, упавшие на кончик носа и лукавый взгляд, претендующий на добрые намерения. Потрясающие люди не терпят тишины созерцания и каждый день потребляют кусочки мира, отражающиеся во встречных лужах на асфальте. Как же они любят мир, он им представляется сладким тортом, который можно разрезать, а потом кушать вишенки с начинкой. Слушая потрясающего человека, понимаешь свое бессилие встретить сопереживающего своим мыслям. Общий смысл сводится к идее, что ты никто, зовут тебя никак и скорее всего, ты не попадешь на обложку журнала истории, затерявшись в дебрях своих сомнений. Но не так у них. Потрясающий человек родился, чтобы облагородить мир своим присутствием, вниманием своих соскользнувших очков и громкими всплесками одобрений в ответ на непонятные инициативы. Действительно, потрясающие люди очень шумят, создавая привлекательную ширму. Только за ней не прячется герой духа, летающий в темном небе под луной в синем костюме.

Грустные клоуны смотрят в щелочку полотна навязчивого обаяния, не рискуя высовываться дальше своей рыжей шевелюры. Глупые красные носы скукожились, как маринованные яблоки. Каждый из них ждет своего часа, чтобы выйти на сцену, заполнив собой внутреннее пространство потрясающего человека. Они совсем даже и не страшные, только глазные впадины наполнены бездной. Страх остаться в одиночестве гонит клоуна на сцену, чтобы смешить публику. Привлекая внимание, он не хочет, чтобы его считали тем, кто он есть, поэтому жесты пальцев рук выбирают новую жертву для своих стрел тончайшего остроумия. И спектакль продолжается. Вечером клоуны складываются в пыльную коробку и прячутся под кровать. Потрясающий человек теряет свой шарм, превращаясь в усталого путника, забывшего цель своего пути. На ногах скучают тапочки, а в руках прячется пожелтевшая газета. Так и живут в тумане, созданном из страха перед днем, наступающим завтра.
Всегда сложно выходить в мир и встречаться с новыми людьми. Ведь там встречаются потрясающие люди, они могут отобрать надежду на будущее. Но разве можно почувствовать свежесть дождя, если прятаться на диване? Разве можно встретить нежность, огрубляя свой нрав в самокопании перед зеркалом? И самое главное, понять свою зависть и желание тоже стать грустным клоуном на вечеринке нашего общения, добывая с трудом очки публичного общения с обыкновенными людьми. Нет в них ничего особенного. Разве что напускной туман ничего не значащих мнений, сводящихся только к одной идее, что у тебя ничего не получится. Получится тогда, когда перестанешь просить и заискивать. Когда научишься воспринимать слова о себе со спокойствием неприступной скалы, посередине бушующего океана. Всегда отражая внутреннее тепло спокойствия во внешнее пространство бушующих страстей человека. Победа настигает тех, кто никогда не останавливается перед чужими страхами и глупыми остротами. В этом мире всегда найдется масса народу, готовых объяснить тебе, что твое место на помойке. Но достаточно только одного, чтобы включить зеленый свет и подарить шанс на будущие реализации своего таланта, подаренного Богом.


Вернуться наверх
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: Амфитеатр малых литературных форм
СообщениеДобавлено: 30 май 2014, 12:46 
Не в сети
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 20 апр 2011, 07:35
Сообщений: 955
АЛЁНА МАК

МИНИАТЮРЫ ПАМЯТИ

Папа был человеком очень внимательным. Он знал, казалось, обо всём и обо всех. Пережив голод, главным для него было, чтобы все и всегда были накормлены.

– Ты ела сегодня?
– Нет. Забыла.
– Зелёная уже вся!

Он много рассказывал. О жизни, о звёздах, обо всём! Он только никогда не вспоминал о войне. Не хотел говорить на эту тему. Говорил, что лучше не знать. Ему о пережитом на войне не давал забыть осколок в коленном суставе. А я гордилась своим отцом, и частенько перебирала его четырнадцать медалей и орден Красного Знамени. Гордилась, когда на 9 мая он надевал колодку. Медали не носил никогда.

Часто, идя по городу, мы играли в рифмы. Папа не угадывал, я смеялась и старалась подбирать слова точнее. Моё первое детское стихотворение я напечатала на грохочущей печатной машинке у папы на работе. Оно было о снежинке, прилетевшей из другого мира, чтобы растаять на моей ладошке. Он тогда очень удивился. И он мною гордился.

У папы было море вопросов, и они, казалось, не заканчивались. Я так не умею. Мне легче отвечать, рассказывать. Казалось, что больше всего на свете папа любил дачу. Он брал за пазуху нашего «Злобного пса», той-терьера с очень смешной кличкой Топсик, килограмма на полтора весом, и ехал в загородный домик.

А в детстве дача, как теперь кажется, была практически единственным местом жительства, хоть и проводили мы там только выходные. Я частенько приглашала с собой с разрешения родителей подружек, и мы от души секретничали и наслаждались природой, лазая по горам урюковой рощи, сдирая коленки.

Четыре километра от конечной остановки автобуса надо было пройти по красивейшим местам, по ущельям среди гор. Ранней весной нас приветствовали настоящие подснежники! Особенно незабываемы картины весны, когда на освещённых склонах уже цвели и пахли нежной свежестью целые поля утончённых горных тюльпанов алого, оранжевого и жёлтого цвета, а на теневых - красовались гордые горьковато - терпкие ирисы.

Однажды, возле дачных участков, потянулась сорвать весеннюю красоту и, моментально одёрнув руку, вмиг оказалась на трубе огромного диаметра, с которой потом боялась спуститься. Змея... Такова жизнь, с приятными впечатлениями и подстерегающими опасностями.

По дороге на дачу мы проходили сквозь яблоневые сады, обильно цветущими весной и с лежащими от тяжести урожая ветками к осени. Дальше были поля, которые засаживались то кукурузой, то пшеницей. Не любоваться этим золотым зрелищем на фоне ослепительно белых снежных вершин гор было невозможно.

Не портили впечатления даже многочисленные гадкие плоские клещи, вечно попадающие в детские косички.

Как мы любили дачу! Надо было преодолеть не только поля, горы, но и овраг, тропинка вдоль которого становилась с каждым годом всё уже.

Охладиться от знойной жары мы ходили на ледяную горную речку. Там же брали в чистейших родниках питьевую воду. Папа клал на поверхность воды в вёдра листы мать-и-мачехи, чтобы не расплескать по дороге. А по вечерам мы прогуливались в посёлок, который располагался вдоль речки, за парным молоком. Папа наливал его мне в кружку через сложенную в несколько слоёв марлю.

На горной ледяной речке был огромный валун. На нём мог разместиться отдохнуть целый отряд. Как его туда принесло? Братья построили запруду. Теплее вода в ней не становилась, но особо отважные могли уже не просто окунаться, а барахтаться, выкрикивая гласные от восторга. Я любила, сидя у воды, перебирать песок и наблюдать, как искрится в лучах солнца слюда и как в мелких заводях резвятся в струящихся водорослях совсем крошечные рыбки.

Папа всё время что-нибудь выдумывал, чтобы нас с мамой порадовать. Наверное, это он научил меня шутить и фантазировать. Мог, к примеру, приготовить нам свою любимую дачную сливную кашу. Я не знаю точного рецепта её приготовления, но точно помню, что присутствовало пшено, картошка, сваренная целиком, и тоненькие кусочки поджаренного сала, шкварки, которыми всё это заливалось. Ах, как было вкусно! Но подать он мог это блюдо супер неожиданно, например, изобразив внимательную и радушную хозяйку. Я просто умирала от хохота, увидев его в мамином платье, подвязанном фартучком, и в моей соломенной шляпке. Знаю точно, что ради меня он это и выдумывал.

Мы часто начинали пари, ни на что, просто так, кто выиграет, разломив куриную косточку от грудинки на тему «бери да помни». Я почти всё время забывала, брала протянутый папой предмет, и проигрывала, а он всегда помнил. Он про всех всё помнил.

Следом за маминым Днём рождения на отрывном, похудевшем к закату года календарике, чествовался День рождения Л.И.Брежнева, но папа однажды, в дату юбилея мамы сделал её страничку намного интереснее, тоже разместив на ней портрет с поздравлениями. Папа всё время шутил, а за семейным столом иногда начинал петь. Громко. Маме может, и нравилось, но она всё время отмахивалась. Правда, при этом улыбалась.

Как-то раз мы остались с папой вдвоём, потому что маму положили в больницу. Тогда я училась в одном из начальных классов. Маму мы навещали регулярно. Папа отчитывался, как обычно, с юмором, о прошедшем дне и получал ЦУ по приготовлению пищи. Это выглядело примерно так:

– Рыбу-то как варить?
– А что её варить? Пока глаза не побелеют!
– У кого? У меня? – и мы, подняв настроение маме, удалялись.

В один из дней в отсутствии мамы я решила проявить свои кулинарные способности, рыбу пожарить. Когда укладывала непослушную тушку на сковородку, огромная капля масла взлетела и медленно, но точно, опустившись, попала мне на коленку.

В этот раз досталось от мамы папе... Но он-то при чём? Сама виновата!
– До свадьбы заживёт, – защищая его, говорила я.

Ах, как уютно было в нашем дачном домике! Даже во время страшных гроз и ливней, заливающих с шорохом и шипением глинистую землю. А уж какие в горах раскаты грома и молнии за окном! Казалось, что мы находились в центре этой стихии, но за надёжными родными стенами не было страшно.

У нас с папой на даче был любимый трон. Он был выполнен в стиле барокко, и здорово напоминал стул из коллекции, потрясающе описанной Ильфом и Петровым. Только у этого стула были подлокотники, один из которых был с маленьким дефектом, но это никому не мешало, и лишний раз напоминало о старине, как и сама шёлковая набивная ткань, которая обтягивала сидение. Так и хотелось подцепить пальчиком обшивку, чтобы из неё посыпались сказочные богатства. Трон стоял в углу веранды, и с него было видно всё, что происходит вокруг. И тех, кто на веранде, и тех, кто за её пределами.

Сквозь прямоугольные стёкла, в три ряда обрамляющие веранду было видно часть крылечка и тех, кто к нему подходил, кусочек нашего и соседский участок. С кустом сирени, притеняющем веранду, играло солнышко, отражаясь бликами на начищенном электрическом самоваре, в котором было смешно видеть свою вытянутую рожицу, меняющуюся то в ширь, то в длину при каждом движении...

Когда мы садились за наш круглый стол обедать, обычно трон доставался мне, потому, что он был выше обычных стульев, и маленькой мне – удобнее. А когда папа проводил на веранде время, изучая прессу или слушая радио, то на троне сидел он.

Но как-то раз, приехав на дачу, мы не обнаружили раритета. Оказывается, старший брат Юра его сжёг. Зачем, мол, нужна в доме эта рухлядь. Мы тогда с папой решили, что Юра не выдержал, и проверил-таки трон на предмет сокровищ.

Не огородниками мы были. Несколько рядков клубники, малина, отгораживающая от соседних участков, вдоль тропинки к дому росли ароматные разноцветные флоксы, посаженные мамой и так ею любимые! Мы отдыхали в саду, за гостеприимным столом с настоящим самоваром, который растапливали дровами и шишками и на качелях, или на растянутом между яблонями гамаке с огромными не удобными ячейками сетки.

Мы дышали свежим горным воздухом среди уникального Алма-Атинского апорта, летних сортов яблонь, вишни, сливы, черешни, груши. На участке уже, будучи взрослой, я привила на одну из яблонь 4 сорта яблок, а оставшаяся ветка давала урожай родных плодов. Я уже была замужем, когда мои родные собирали урожай моего смелого эксперимента.

Ах, как хочется туда вернуться! А вечерами мы выходили на гору любоваться закатами и наступающими сумерками.

Моя кровать стояла у окна, и сквозь ветви деревьев я видела огромные мерцающие звёзды.

Я засыпала в мечтах о далёком будущем.


Вернуться наверх
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: Амфитеатр малых литературных форм
СообщениеДобавлено: 31 май 2014, 10:15 
Не в сети
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 20 апр 2011, 07:35
Сообщений: 955
СТАНИСЛАВ ГРАХОВСКИЙ

ЛИТЕРАТУРНЫЙ ПОЛИТЕС

ОТКРЫВАНИЕ МИРА
Я открываю этот мир день за днём комнату за комнатой. Я обнаруживаю тайные кладовочки, балконы и чердаки. Каждая дверь уже никогда не может быть закрыта, она может быть только забыта. Как много вариантов в лабиринте мира. Одно не нравится, что все это происходит хаотично и неуправляемо. Кручу револьвер и… рулетка, на чёрное и белое. Бывает, что идёт только чёрное, да и не факт, что за ним побелеет.

В комнатах сидят сторожа, своих знаний, как в сказке про огниво, на сундуках. А сундуки то лучше не открывать в них своя, чужая правда, можно и открыть, но что делать потом с этим, потому как она уже и меня будет касаться, впрямую.

Мне очень трудно не оборачиваться. Не считаться с тем что было. Я на автомате делаю как в еврейском танце «шаг вперёд и два назад». У меня автоматизмы думания. У меня зацикленность идей и мнений, слава Богу, больше своих, но и чужие цепляются. Качусь по миру и всё на свои крючки цепляю. Катился, катился и докатился, до ножки получил такой пендель, чтоб летать научился. А полёт то тем более неуправляемый.

Затерялся в облаках. И высоко лечу, да толку мало. Вокруг все самые известные и именитые, и …я. Параграф за параграфом создающий фолианты того что было и не было. Того что могло бы пригодится, кому-то блуждающему или заблудшему. Дело не в правиле или совете, ни в коем разе. Дело в снятие оков мучительных ограничений, давящего пространства, которые мы «адаптируясь» к этому миру примеряем и носим.

Я устал носить чужие грехи… их мнение, советы, знания. Они ничего не дают мне для моего личного существования. Они просто пыль на дороге моей жизни, которую нужно тщательно смыть, и натереть самого себя до блеска.

Алес, этеншен плиз, немен зи плац. Внимание, на польском – «позор». Нужно прекратить этот позор. Позор в котором я открывая чужие двери, реагирую на их содержимое, но оставляю самого себя где-то там, в поисках себя другого где-то тут. Нет, нет и нет. Я закрою дверь, она не будет иметь столь гипнотическое значение и останусь тем кто я есть на самом деле.

ПОЧЕМУ БОГ НЕ ВИДИТ СВОИХ ДЕТЕЙ?

Было время когда слово Бог писали с малой буквы, ну бог и бог. Это было так естественно, он всегда был где-то рядом, как мама и папа. Ему доверяли, его любили, уважали но не боялись, не делали себе кумира из …. Бога. Но потом народ стал устраняться от бога, от его влияния, внимания, понимания, от обращения к нему. Бога сделали сторонним наблюдателем, смотри но не мешай.

Придали ему другие функции, наделили другими потребностями, и главное это контроль и отчет перед ним. Бога стали бояться, как он отнесется к тому что я делаю. Стали скрывать от него правды, а бог все видел и все знал, но не стал говорить об этом людям, чтобы еще больше не отстранять их от себя. Стал скрывать свои знания о людях, о детях своих.

Люди же постепенно забыли бога и вспоминали его лишь по праздникам, например на Пасху. И перестали верить в его реальную помощь, в его всевидящее око. Бог стал большим и… далёким.

Когда же мы теперь молимся, мы не верим и боимся, мы молимся потому что так надо, мы не чувствуем его любви и его помощи, мы…

Я выпустил своих детей погулять и… забыл про них, а когда они вернутся, я буду думать о них только хорошее.

ВОСПИТАНИЕ ВЕРЫ

Долго думал для чего нужно воспитание. Вроде все всех как-то воспитывают, куда-то толкают или ведут, а суть и стержень этого возможно никому не понятен и неизвестен. Уважать старших, любить людей, животных, помогать, для чего-то, учиться, работать… всё типа надо, а смысл? Что это в принципе нам даёт?

Главное… вероятно, это ожидание ответной взаимной реакции действий. Мы делаем добро авансом, потому что верим, что и они сделают нам также. Это обязательное условие для выживания. Все наши действия и поступки должны взращивать в нас ВЕРУ.

Я должен верить в наличие близких, родственников, друзей, ангелов хранителей. Именно вера придает мне силу, она формирует мою способность выживать, не смотря ни на что, потому что за своей спиной я чувствую, что у меня кто-то есть.

Если я ни во что не верю, мне нет смысла жить. Обязательно нужна вера, в любовь, в справедливость, правду, в свой род, своё предназначения. И родители и школа и люди окружающие тебя должны постоянно создавать эту веру. Только с верой ты можешь выжить и помочь выжить другим.

«За Родину», я пойду, только если я верю в свою Родину. «За Сталина», только когда веришь в Сталина.

Когда тебя научили, воспитали делать за… ты делаешь очень много, ты Велик и Могуч. Когда ты делаешь что-то только за себя, ты жалок и мелок. И нет в тебе правды, если это только твоя мелкая и жалкая правда. А если ты за Бога… делаешь… то ты… руки Бога!

Изо дня в день я воспитываю и воспитываю, только для того чтобы вы ВЕРИЛИ!

БАБУШКА
Бабушка.

Ещё не загорелась зорька первыми лучами, а кто-то рядом уже развил кипучую жизнедеятельность. Что-то движется, переносится, меняется. Это бабушка. Сейчас ей уже восемьдесят четыре года, заслуженный возраст, потому своим мещанским умом, предлагаю ей поспать, что она этого сна заслужила, а теперь может честно валяться и ничего не делать.

- Как же так? – слышу в ответ, - как же ничего не делать? Да ведь на меня все смотрят, ещё подумают за мою слабость, да болесть какую…. Не дай Бог…

- А и подумают, - отвечаю, - что с того? Возраст, положено.

- Кем, это так положено? Ничего подобного. Да я должна жить, только лишь потому, чтобы мои дети и внуки знали, что и они столько проживут. Я должна работать, чтобы и они знали, что смогут работать в этом возрасте. Я никогда не должна болеть, чтобы они знали – «У нас болеть не принято».

Вот удивила. Смотрю, а она уже на картофельном поле траву щиплет. Делов то, ой ей ой. То одно то другое, всегда есть к чему руку то приложить. Простая вещь, а до этой поры мне неизвестная, да непонятная. Все на нас смотрят, а для ближайших мы вообще эталоны. Хоть об этом никто не говорит, но это так. Не для себя надо жить, для них, чтобы и самим потом также невзирая ни на что.

- А всетки, болит ли чё? – спрашиваю украдкой, - у несущей поросятам кашу из овощей, полным ведром.

- Да как не болеть-то? Болит, всегда, чёнить, да болит. Руки вон совсем отнимаються… эх. Да только знать про то никому не надобно. Вот так то. Это моё. Для всех надо только о хорошем говорить, да рассказывать.

- Ну а вдруг, помощь какая понадобится? – не успокаиваюсь.

- Помощь это хорошо… да просить плохо! Хорошие люди и так помогут, без просьбы всякой. А плохия, так это проси не проси, не надо то им. У них свои дела да хлопоты. Со своим дерьмом жизненным разобраться, которое сами же себе и нахапали, вот и возятся на нём як муха на навозе. Это их судьба такая, нечего их судить да говорить об этом.

Хорошие всегда сами помогут, а плохие…

А я уже смотрел в окно из уходящей в каменные джунгли электрички.

ЧТО МЫ НАДЕЛАЛИ
Что мы наделали.

Трудная и непростая судьба досталась людям этого роду-племени. Противоречиво, сложно и непонятно как-то всё. Не могли они покою себе найти. А так хотели жить комфортно и счастливо. Жадные до этого стали. Типа настрадались пора для себя пожить. Вот с этого «для себя» всё и началось.

Стали для этих белых людей дети в обузу. Мешают они жить да развлекаться, а потом может и последний кусок хлеба забирают. И поменяли многие своих детей на джипы разные заморские, чтоб везде хорошо да богато выглядеть. Не детьми гордиться стали, а шмутками, да квартирами, коттеджами да машинами.

И прочуяли это басурманские страны. Да решили планы свои на освобождающуюся естественным образом территорию создать. Так одно правительство чужестранное назвало нашу страну «Fifty», пятьдесят значит по-нашему. А другое еще лучше «арши», то есть двадцать. И сидят, слюною истекая, на земли ничейные поглядывают.

Да чтоб время зря не терять решили и те и эти трубу к нам провести, чтоб по ней выкачивать из страны глупых людей богатство их народное, заплатив одному лишь разрешаюшему расхитительство по стране. Южные соседи так и назвали это на карте страна-труба, с временным правительством, обслуживающим трубу. А чтоб не поняли люди белые да люди глупые написали это своими закорючками, только им известными.

О счастье да комфорте мечтали люди белые, да вот настало время, когда они в болезнях от еды поганой чужестранной стали мучаться, когда бусурман на улице стало более чем своих. Может оттого всё, что народ наш в постелях своих комфортных после очередного обжорства да пивопития попрятался. Сидит да в окно боится глянуть. Как бы чего не вышло, как бы счастье моё мышиное не отобрали.

И настала мгла над страною. Запоганенная всякой нечистью. Повылазили вурдалаки на улицы, так и ходят гордо щёголем, да плевали на землю русскую. А в садах да во школах всё не так. Изучают свои предметы там. И историю правят новую.

А народ оглох да и онемел. Не поймёт в округе что деется. Да сказать о том уж и не кому. Брат на брата только щерится.

Стоят в пробке сотни машин дорогих да красивых, а в них грустные да злые пенсионеры.


Вернуться наверх
 Профиль  
Ответить с цитатой  
Форум закрыт Эта тема закрыта, Вы не можете редактировать и оставлять сообщения в ней.  [ Сообщений: 179 ]  На страницу Пред.  1 ... 7, 8, 9, 10, 11, 12  След.





Сейчас посетителей в разделе : 2